– У меня нет парня, – отвечаю я слишком пылко, слишком поспешно.
– Росс Кендрик не твой парень? – невинно интересуется Локен, закатывая рукава.
Ой. Да бросьте. Россу Кендрику не нравятся девушки, и он это нисколько не скрывает. Тренеру не грозит получить «Оскар» за лучшую актерскую игру.
– Как ваша жена? – я меняю тему. Одно дело топтаться вокруг запретной темы и совсем другое – выйти на нее прямо. – У вас будет мальчик или девочка?
– Мальчик. – Похоже, он не горит желанием отвечать на этот вопрос, его тон становится раздраженным. – Она переехала к своей матери. Все сложно.
– Ясно.
Несколько секунд спустя мы слышим щелчок, раздавшийся в моей ноге.
– Ай. Вы мне что-то порвали, – смеюсь я.
– Еще нет, – бормочет он себе под нос, но я все слышу. Слышу, и внезапно мне снова отчаянно хочется, чтобы он ко мне прикоснулся.
– Покрути лодыжкой. Потяни пятку.
Я подтягиваю колено к груди и делаю, как он велел. Знаю, какой вид перед ним открывается, когда я оказываюсь в таком положении. Мои шорты для бега задираются, и ему видны трусики из белого хлопка.
– Так гораздо лучше. Спасибо.
– Помассировать тебе короткие мышцы? – предлагает он до смешного хриплым голосом. – До начала занятий еще осталось двадцать минут.
– Конечно.
На этот раз тренер складывает мои пятки вместе и как можно шире разводит колени. Я полностью открыта перед ним, и он начинает вести пальцами по внутренней стороне моих бедер. Жесткая растяжка, но она мне необходима.
Но я все равно понимаю, что он не должен так ко мне прикасаться и мы перешли черту. Невидимую красную черту, которая отделяет небрежные непристойные прикосновения от совершения того, после чего он может оказаться за решеткой, а я до конца жизни буду ходить к психотерапевту.
– Спасибо, – говорю я со стоном. Так приятно. Растяжение. Его руки. Все. Я отправлюсь в ад.
– Ага.
Он выводит круги на моей коже, задевая большими пальцами края шортов. Один раз. Второй. На третий я понимаю, что это не случайно. Понимаю, что мы на пороге чего-то большего. Понимаю, что это не должно случиться.
Тренер поднимает мою ногу и растягивает мышцы задней поверхности бедра, прижимая мою ступню к голове. Когда он наклоняется ближе, я чувствую, как его пенис касается моего паха через одежду. Кажется, будто он пульсирует. Во рту пересыхает.
– Значит, ваша жена теперь живет со своей матерью? – громко спрашиваю я. Не знаю зачем. Может, чтобы отвлечь его. Может, чтобы отвлечься самой. А может, чтобы напомнить нам обоим о ее существовании.
– Да. Мы не в лучших отношениях. Мы… на самом деле мы больше не вместе.
Тренер прекращает разминать задние мышцы моих бедер. Кончики его пальцев теперь касаются края трусиков под шортами. Он замирает. Я с трудом сглатываю. Закрываю глаза.
– Эммабелль.
Он впервые назвал меня по имени. Я не отвечаю. Не дышу. Мне невыносимо оттого, что отчасти я хочу этого. Невыносимо, что мои трусики снова стали влажными.
– Я могу сделать тебе очень приятно, милая. Но ты никому не должна рассказывать, хорошо?
Все слова исчезли. Застряли у меня в горле. Я знаю, что должна сказать «нет». Я хочу сказать «нет». Но почему-то слышу, как говорю ему «да». Хочу угодить ему.
– У меня будут большие неприятности, если об этом узнают. Но я знаю, что ты хочешь. И… я уже давно этого хочу.
Проходит мгновение, мы оба молчим и ничего не делаем. Прикосновение его пальцев возле моих трусиков кажется странным. Чужеродным. Но в то же время… волнующим.
И только я думаю, что он стянет с меня шорты вместе с бельем и войдет (как я однажды видела в порно), он отодвигает их в сторону. Прохладный ветерок обдувает мою вагину, и я понимаю, что полностью открыта перед ним.
Я приоткрываю один глаз и вижу, как он наблюдает за мной, облизывая губы.
– Черт, – произносит он.
– Я… я девственница.
Но на самом деле я пытаюсь сказать, что хочу, чтобы так все и оставалось. Я не такая, как Перси. Не хочу хранить невинность до брака, но все же хочу, чтобы это что-то значило. Я не хочу оглянуться через несколько лет и вспомнить, что подарила свою невинность тому, у кого должен был родиться ребенок от другой.