Дидро. Послушайте, я уже написал три тысячи страниц для «Энциклопедии», и я нахожу вас чуть более категоричной, чем это подобает невежественному существу двадцати лет от роду!
Дидро продолжает писать. В прихожей опять что-то падает.
Дидро (машинально). Что это?
М-ль Гольбах быстро приоткрывает дверь, заглядывает в прихожую и быстро захлопывает дверь снова.
М-ль Гольбах. Ничего, это кошка.
Дидро. Кошка?
Пауза. Он осознает комизм ситуации и беззвучно смеется.
М-ль Гольбах. Я сказала что-нибудь смешное?
Дидро (пытаясь обуздать свое веселье). Нет, нет, просто я подумал, что в конечном счете… жизнь прекрасна.
М-ль Гольбах (решительно). Мне нестерпимо думать, что вы теряете время с госпожой Тербуш.
Дидро (опомнившись). При чем тут это?
М-ль Гольбах. Ни при чем, просто я хотела вам это сказать. Почему это только вам можно выбирать тему для разговора? (С силой.) Ненавижу эту госпожу Тербуш, просто не выношу ее прусский выговор!
Дидро заслоняет собою дверь прихожей, словно желая помешать г-же Тербуш слышать этот разговор.
М-ль Гольбах. Она кидается на мужчин, как муха на варенье. Я уверена, что она пыталась затащить вас на эту софу.
Дидро. Допустим, и что дальше? Если нам это нравится…
М-ль Гольбах. И я уверена, что вы думаете, будто это вы сделали первые шаги, хотя это она все подстроила. (Он не отвечает.) Берегитесь! Наверняка ей что-нибудь от вас нужно.
Дидро (решает пренебречь этим замечанием). Конечно… Само собой… спасибо за ваши советы.
М-ль Гольбах. Предупреждаю, она вас точно обведет вокруг пальца!
Дидро. Ладно, ладно, малышка, не растрачивайте сокровища вашего красноречия. Я неплохо знаю женщин.
М-ль Гольбах. Вы их вовсе не знаете. В этом, кстати, ваша прелесть. Как только вас видишь, сразу думаешь: «Он такой милый, его наверняка будет легко окрутить!»
Дидро. Помилосердствуйте!…
М-ль Гольбах. Вы не можете ухаживать за госпожой Тербуш, она слишком уродлива!
Сильный шум в прихожей. Очевидно, г-жа Тербуш слушает и выражает свою ярость.
Дидро. Это кошка!
М-ль Гольбах. Конечно! (Снова за свое.) Вообще-то, ее следует не столько бранить, сколько жалеть.
Дидро. Почему?
М-ль Гольбах. Возраст. (Пауза.) От этого бедствия никуда не денешься.
Дидро. Возраст справедлив, он не щадит никого.
М-ль Гольбах. Ах нет! (Кокетливо устремляется к нему.) Время более милосердно к мужчинам. Немного снега в волосах, чуть меньше резкости в чертах лица, больше плавности в жестах, и офорт превращается в акварель, а мне так нравится акварель! А вот женщины… Женщины предназначены для Удовольствия мужчин, и когда мужчина больше не находит в них удовольствия, все для них потеряно. Разве нет?