— В течение нескольких лег, ваше величество, он служит тайным агентом короля Людовика XV и носит попеременно то мужское, то женское платье. Он на самом деле — женщина, — впрочем, об этом уже начинают шептаться в Лондоне.
Озадаченный Георг III произнес:
— Довольно странная история. Я напишу своему послу в Версале, чтобы Людовик XV просветил его по этому вопросу.
Кокрель растерялся… Он побежал к королеве и рассказал ей что получилось из его попытки спасти ее честь.
Софи-Шарлотта разрыдалась.
— Надо предупредить короля Франции.
— Я займусь этим, — пообещал церемониймейстер Мы составим послание, которое я тайно передам герцогу дЭгийону.
На следующий день во Францию отправились два письма: одно — от Георга III, с воспросом, другое — от Кокреля, с мольбами и готовым ответом. Вернемся к «Мемуарам» д'Эоиа (не забудем — все это происходило при жизни Людовика XV): «Получив оба послания от супруга и супруги, своих коронованных брата и сестры, Людовик XV оказался в довольно затруднительном положении. Любезность предписывала ему выполнить просьбу королевы, но совесть не позволяла лгать королю. Сам он не мог придумать выхода из этого положения и обратился за советом к м-м дю Барри». Та, естественно, высказалась в поддержку королевы Англии, — во-первых, «потому, что, по ее мнению, не следовало мешать любви», а во-вторых, потому, что лучше избежать скандала, в котором замешан француз. Так Людовик XV согласился участвовать в игре Софи-Шарлотты. Д'Эон продолжает: «Чтобы убедить короля Георга, Людовик XV отнесся к его письму по-братски внимательно — послал ему досье расследования, когда-то произведенного герцогом де Прасленом по поводу моего пола (а он имел честь заинтересовать этого министра). Он собрал письма, министерские и личные депеши, адресованные мне или написанные моей рукой во время женской карьеры в Санкт-Петербурге. К этому присовокупили несколько записок самой государыни своей личной чтице».
Как только Георг III получил ответ от Людовика XV, он сразу же сообщил его двору. Через несколько дней обо всем знал весь Лондон… Эти необычные обстоятельства вызвали к жизни любопытный феномен: «Состоять пари с одной и с другой стороны ставились зиачильные суммы — на д'Эоне играли на повышение и на снижение. Его рассматривали как ренту, репорт, — взятый наличными или в кредит Гайаржэ (биограф д'Эона, читатель его помнит) серьезно заключает: Пол кавалера сделался биржевой операцией».
Все эти слухи, лично затрагивавшие д'Эона, были ему, безусловно, неприятны. Кавалер возвращался во дворец и, не зная о выдумке Кокреля, утверждал, что он мужчина, и вызывал сомневающихся на дуэль. Вил подобную его реакцию, Георг III снова засомневался Он заподозрил какую-то махинацию и объявил о намерении разорвать отношения с обманувшим его королем Франции. «Таким образом, — пишет Гайардэ, — королю Франции и королеве Англии, чтобы не быть уличенными в обмане, следовало убедить кавалера д'Эона представиться женщиной. Решили обратиться непосредственно к нему. Волей его государя ему предписывалось перенести новое превращение. Церемониймейстеру Коокрелю поручили сложную и деликатную задачу — объяснить д'Эону, что ради чести королевы Англии и Людовика XV ему придется выдавать себя за женщину и носить отныне женское платье».
Письмо кавалера д'Эона герцогу д'Эгийону:
«Лондон, 18 августа 1771 года.
Месье герцог,
Раз этого требует спокойствие моей страны и спокойствие одной августейшей особы, я согласен выдавать себя за женщину и не приводить ни одному мужчине <Заметим, что д'Эон не говорит — «ни одной женщине».> доказательств обратного. Но я не могу согласиться носить одежду противоположного пола, как я делал это в молодости, подчиняясь приказу короля. Да и это было ненадолго. Носить женское платье сейчас, всегда или даже ненадолго, было бы выше моих сил. Одна мысль об этом приводит меня в ужас, и ничто не сможет победить моего отвращения.
Обещаю хранить молчание по поводу моего пола, не отрицать, а если понадобится, даже подтверждать, что я женщина. Это все, что я смогу сделать, все, что Вы вправе от меня потребовать, учитывая мою преданность. Желать большего было бы жестоко и деспотично, — не смогу на это согласиться.
Месье герцог, я прошу вас рассказать о моем решении Его Величеству и считать меня Вашим покорным слугой.
Кавалер д'Эон».
С этих пор, верный данному обещанию, он больше никого не разубеждал. Однако эта перемена в поведении не успокоила Георга III. ни
— Если это женщина, ей надо носить платья!
Tаким образом, д'Эону следовало облачиться в женскую одежду. Несколько недель, месяцев Людовик XV, любой ценой желающий избежать разрыва в Англией, беспрерывно писал д'Эону. Между Лондоном и Версалем завязалась самая необычная переписка. Но д'Эон — сила его заключалась в обладании секретными бумагами Людовика XV, — отказывался уступить. Двадцать шестого ноября 1773 года герцог д'Эгийон решил, что нашел наконец веские аргументы, и послал кавалеру вот это удивительное письмо:
«Мсье кавалер,
Подчиниться Вашему королю — это долг верноподданного. Долг тем более для Вас священный в сложившейся ситуации, что имеет целью обеспечить спокойствие августейшей особы. Чем выше положение этой женщины, которая была так добра к Вам, тем дороже должны быть Вам ее счастье и репутация, Вами скомпрометированные. Признательностью, которой Вы обязаны этой особе как мужчина, смягчится покорность, которой Вы обязаны королю как его подданный.
Подумайте, мсье кавалер, над моими доводами, прошу Вас. Они достойны Вашего внимания.
Услуги, оказанные Вами королю и Вашей родине в политике и на поле битвы, какими бы выдающимися они ни были, нередки. Если бы эти заслуги принадлежали женщине, а не мужчине, они сразу возросли бы и стали исключительно значимыми. Неизвестный мужчина, Вы стали бы знаменитой женщиной. Первый названный наугад французский капитан (говорю это ничуть не умаляя Вашего боевого мужества) мог бы с Вами равняться. Храбрость — обычное качество во Франции. Если бы Вы стали женщиной, — чтобы найти Вам соперницу, пришлось бы вспомнить о Жанне д'Арк. Не лучше ли быть знаменитой женщиной, чем неизвестным мужчиной?
С большим уважением
герцог д'Эгийон».
Кончина Людовика XV, происшедшая 10 мая 1774года, прервала этот поток писем. Но Людовика XVI вскоре осведомили о щекотливом положении Франции по отношению к Георгу III, и он продолжил переговоры.
В сентябре д'Эон, узнав, что английский король устроил своей супруге адскую жизнь, решил согласиться надеть женское платье, но при некоторых условие — денежное возмещение морального ущерба французским двором в течение двадцати одного года и восстановление его должностей и политических званий. Он добавил: «Если уж я решился переодеться в женское платье я желал бы действительно считаться женщиной в глазах несведущей публики и потому хочу носить не праздничный, а траурный наряд. Пусть я буду несчастлив, но не смешон. Если окружающие хоть раз увидят во мне переодетого мужчину, я стану для них ходячим клоуном, полишинелем, кривлякой, дети с криками и улюлюканьем будут меня преследовать. Первое мое условие: во время предстоящих контактов между мной и Вашими агентами они будут считать меня женщиной».
Людовик XVI назначил ответственного за переговоры. Его звали де Бомарше…
Бомарше приехал в Лондон в мае 1775 года. Ему было поручено выкупить тайные бумаги Людовика XV, находящиеся у кавалера, и уговорить его переодеться в женское платье. Д'Эон, решивший во что бы то ни стало обмануть королевского посланника по поводу своего пола, решил разжалобить его своими военными воспоминаниями.