— Нет. Есть возможность сторговаться иначе. Им нужна наша помощь… кое в чем. И нужна настолько, что они готовы забыть и простить… кое-что.
— Тогда в чем сложность? Если ты говоришь лишь о «шансе» и «возможности», значит, есть какие-то препятствия?
— Все упирается в одно: сможем ли мы дать им то, что они хотят.
— А что они хотят?
— Послушай, ты, кажется, не об этом хотел говорить, вот и говори о том, о чем собирался. А о том, что они хотят и можем ли мы им помочь, услышишь завтра на собрании старейшин.
— А меня туда пустят?
— Кайден, опомнись; по-моему, потрясения последних дней малость повредили твой рассудок. Ты получил ранг старейшины в тот же день, когда…
— Да нет, я помню, просто…
— Ах да, ты же думал, что обсуждать будут цену твоей головы и тебя обязательно выставят. Выдающийся интеллект для старейшины, ничего не скажешь. Так что ты хотел-то?
— Предупредить Азиль, чтобы держала язык за зубами. Если у меня не получится отпереться, мне придется привезти этого наместника сюда, чтобы он спросил у нее чего ему там надо. А он умный и коварный тип, с ним надо быть начеку. И гостей своих предупреди, чтобы не попадались ему на глаза и не пытались его прикончить. Я-то лично не против, но как я потом объясню все это Нимшасту?
— Когда? — коротко спросила Эрна, оглядываясь на покинутые ведра.
— Завтра рано утром. Примерно от пяти до шести часов.
— Хорошо, я предупрежу гостей, а они переведут для Азиль. Завтра на собрании веди себя тихо, не выступай, пока не спросят, и ради своего же блага не заявляй о «праве на месть» и прочих твоих, как тебе кажется, правах. Ты подставил под удар не только себя, но и всех нас, поэтому предметом торговли будут вещи подороже твоей безмозглой головы. Если удастся как-то договориться, у нас есть шанс уладить дело без крови, но если ты испортишь все своими претензиями, твоя голова пойдет просто в дополнение ко всему остальному. Сиди тихо, как змея в засаде, и хотя бы молчи, если не сумеешь убедительно покаяться. И не забудь, я тебе ничего не говорила. А теперь иди.
Кайден дождался, когда она скроется в доме, и, воровато оглядевшись, перемахнул через забор. Попытка не пытка, а вдруг утопленник сейчас чем-то другим занят и не помешает.
Пробираясь к освещенному окну, забранному частой металлической сеткой, он то и дело оборачивался, пристально всматриваясь в длинные вечерние тени — не притаился ли там коварный призрак, выжидая очередного повода поглумиться?
Призрака не было, но это не принесло утешения. Во-первых, он все равно появится, не сейчас, так потом. А во-вторых, знает ли он, что его родичи и подданные, на которых он так рассчитывал, готовы продать право мести за… интересно, что же им могло понадобиться такого?.. И если знает, то согласен ли он с ними? И если нет, то что он тогда будет делать? Что он вообще может сделать кроме того, что уже делает?
Кайден подпрыгнул, вспугнув притаившегося под домом ежебока, подтянулся и заглянул в окно, из которого доносился низкий бархатистый голос узколицего телохранителя.
Пришелец развлекал публику декламацией стихов. Он вдохновенно вещал что-то о неземной любви и кустах цветущего жасмина, а сам, подлец, так и пялился влюбленными глазами на Анари, словно все эти выкрутасы неизвестного иномирского поэта предназначались персонально ей. А она увлеченно слушала и улыбалась в ответ! Три дня всего прошло с того вечера, как Эрна в первый раз выставила его за порог, а его невеста уже улыбается другому мужчине и даже не вспоминает, даже не интересуется — куда же подевался ее любимый Кайден, отчего не заходит и не случилось ли с ним чего? Да что бы ни наговорила ей мать, неужели можно так — за каких-то три дня забыть все, что между ними было?
Пришелец закончил чтение, одарил девушку улыбкой записного сердцееда и медленно, словно к чему-то прислушиваясь, повернулся к окну. На миг их глаза встретились, и Кайден успел поразиться, как жутко смотрятся в сочетании эта улыбка и острый, недобрый взгляд. В следующий миг он поспешно спрыгнул на землю и бросился к коровнику, торопясь скрыться из виду, пока никто не выглянул и не застал его убегающим.
Вслед ему донеслось:
— А что это так топочет? У вас тут ежики водятся?
— А что такое ежики? — переспросила Анари.
Ответа Кайден не услышал, но с тех пор так и остался в уверенности, что ежики — это самые несчастные и гонимые животные в соседнем мире…
В эту ночь Кайден не мог уснуть почти до рассвета, и причин тому было множество. Назойливый призрак со своими угрозами, зловещие чужаки, завтрашнее собрание старейшин, предстоящее объяснение с Танхером и Нимшастом, необходимость общаться с проницательным и безжалостным наместником и в первую очередь — бессознательная уверенность в том, что стоит ему уснуть, как его сразу же разбудят.