Эти слова прозвучали как приговор. Она смотрела на несчастного, беспомощного человека. Все доброе, что было в ее натуре, оттеснило куда-то прежние намерения Андры. Она безжалостно отбросила воспоминания о Фрее и все те слова, которые намеревалась сказать Тревору.
(Другому Тревору, способному позаботиться о себе и начать новую жизнь.) Но этого, слабого и беспомощного, оставить она не могла. Он сам сказал, что умрет без нее. Этот несчастный случай означал для него конец карьеры, здоровья и смысла жизни.
Свою клятву выйти за него замуж, приехать сюда и любить его всю жизнь еще недавно Андра могла бы нарушить. Но сейчас она должна поддержать его.
– Я думаю, ты хочешь выплакаться, – прошептал Тревор.
Андра склонилась к нему:
– Нет-нет, конечно, нет! Ничто не заставит меня покинуть тебя. Как я могу это сделать? Теперь я нужна тебе больше, чем когда-либо.
Его глаза вспыхнули радостью:
– О, дорогая, неужели это так?! Божественная Андра! Ты не бросишь меня?
Она отвернулась. Превозмогая огромную боль, сказала:
– Конечно, не брошу.
– И ты выйдешь за меня замуж?
– Да. Не надо терять надежду. Я отвезу тебя к лучшим специалистам.
– О! Андра! Ты ангел! Святая! Ты опять подарила мне надежду и мужество.
Если ты будешь рядом, я выживу. Андра! Ты все еще любишь меня?
Ее пальцы сжали его руку, но лицо она поспешила спрятать в подушки, чтобы он ничего не увидел. Едва слышно прошептала одно только слово:
– Да.
Увидев Андру, Фрей сразу понял, что случилось нечто ужасное.
Дожидаясь ее в холле отеля, где они договорились встретиться, он слонялся без цели, встревоженно поглядывая на часы. Пробило четыре. В прохладном холле было немноголюдно – сонный портье за стойкой да две пожилые женщины с чашечками чая.
На берегу Фрей не слишком был похож на заправского моряка. Приятный англичанин с загорелым лицом и хорошей фигурой. Сейчас на нем был серый фланелевый костюм и отлично скроенное пальто, к которому, несомненно, приложил руку лондонский портной.
Фрей очень волновался, но ни на минуту не усомнился, что Андра сдержит свое обещание и придет. Безумно влюбленный, он думал только об Андре и жизни с ней. Фрей вспоминал сейчас каждое сказанное ею слово, каждое из тех мгновений, когда они были вместе.
Как только Фрей увидел Андру, сердце его упало. Она совсем не была похожа на ту счастливую девушку, с которой он расстался только вчера.
Она быстро подошла к нему и схватила за руку:
– О, Фрей!
– Что случилось?
– Беда.
Не думая о том, что их могут увидеть, он обнял Андру и они прошли к столику в дальнем углу, наполовину скрытому пальмой. Фрей заказал чаю, закурил сигарету и протянул ее Андре.
– Какая еще беда?
Пока Фрей слушал ее рассказ, лицо его каменело. Он не прерывал ее, и только когда она закончила, сказал:
– Это неправда. Не может быть правдой. Я не позволю тебе принести такую страшную жертву.
Андра протянула к нему руки:
– Я не вижу выхода, Фрей. Можешь поверить мне. Честно говоря, это совсем не то, что мне стоило сделать. Я не хочу всю жизнь быть связанной с Тревором. Это ужасно – ухаживать за больным человеком, к которому не чувствуешь ничего, кроме жалости!
Фрей резко взмахнул рукой:
– Нет, это невозможно! Как бы я ни жалел этого беднягу, а, видит Бог, мне его жаль, я не позволю тебе выйти за него замуж и превратиться в сиделку у постели больного.
– Фрей, мне придется ею стать. Я же говорила, что он сказал мне. Думаю, Тревор попытается покончить с собой, если я брошу его.
– Тогда он трус, и поступает неблагородно, цепляясь за тебя. Я говорю это без всякой задней мысли. Я бы сказал то же самое, если бы ты любила кого-то другого, а не меня.
– Он сам предложил мне свободу.
– Зная, что ты не согласишься, – с горечью отозвался Фрей.
– Но как я могу! Я нужна ему больше, чем прежде.
Клянусь тебе, Фрей, я бросила бы его в любом случае. Но как я буду жить, если оставлю его сейчас? Как я смогу быть счастлива с тобой, помня, что этот бедный инвалид чувствует себя таким одиноким? Что бы ты подумал о нем, если бы он бросил меня ради другой девушки после подобного несчастья?
Фрей закусил губу. Он понимал, что Андра права, но не хотел признаваться в этом даже себе самому. Он почувствовал вдруг, что его недавняя радость тает словно снежный ком и с этим уже ничего не поделать. Душа Фрея разрывалась на части. Непереносима была сама мысль о том, что Андра должна посвятить свою жизнь нелюбимому человеку. О Господи, она еще так молода!
Отказаться от любви, страсти, веселья, когда самое время танцевать, веселиться, наслаждаться молодостью!
Фрей просто взорвался:
– Это несправедливо по отношению к тебе! Он просит слишком многого.
Андра сказала:
– Я должна остаться с ним, Фрей.
Он пытался спорить:
– Чудовищно с его стороны позволять тебе это!
Не поднимая глаз, Андра только беспомощно пожимала плечами. В душе она соглашалась с Фреем, ибо не могла сдержать презрения, которое испытывала к слабости Тревора. Все казалось кошмаром, а она жила в нем и не находила выхода.
Время, проведенное в больнице, было ужасно. Ей принесли обед в одно время с Тревором. С напускной беззаботностью девушка пыталась его подбодрить. Он преданно льнул к ней. Когда наконец она собралась уходить, сославшись на страшную усталость и желание отдохнуть, он взял обещание, что Андра вернется как можно скорее.
– Ты должна заставить меня почувствовать, что мне стоит жить. Ради Бога, не уходи надолго!
Но для нее даже мысль о возвращении в его палату была нестерпимой. Во время того обеда он, не переставая, говорил о свадьбе. Завтра в больнице пастор Грайем обвенчает их. Потом «скорая помощь» отвезет новобрачных в «Ля Пуансетт».
– Я знаю, что ты хотела иной свадьбы, девочка, – сказал он, – с моей стороны просто подло не распрощаться с тобой навсегда. Но что поделать… Я знаю, ты меня любишь и хочешь остаться со мной.
Потрясающий, фантастический эгоизм сочился из каждой поры этого человека.
Вынести это было невозможно. И все же она красиво уйти не смогла. Андра вцепилась в руку Фрея. Ее глаза были полны слез:
– О, помоги мне, помоги мне, Фрей!.. Мне так без тебя тяжело…
Дрожа всем телом, он прикоснулся губами к ее руке. Еще никогда в жизни Фрей Роулэнд не был так расстроен.
– Не думаю, что ты поступаешь правильно, Андра.
– Ты не можешь увезти меня из этого города, зная, что там лежит беспомощный инвалид.
– Могу! – сквозь зубы процедил Фрей.
– Это не так. Ты слишком хороший и добрый.
– Я обыкновенный человек и на героизм не способен. Ты же – наоборот.
– Ты зол на меня, – сказала она, и слезы покатились по ее щекам. Это разрывало его сердце.
– О Господи, Андра, не плачь! Я этого не вынесу. Я так люблю тебя. Я просто не могу допустить, чтобы ты, жертвуя собой, исчезла из моей жизни. Я хочу, чтобы ты была не героиней, а просто живым существом, как я.
– Нет, Фрей, я не могу пойти против своей совести.
– Может быть, мы все-таки найдем выход? Ты не могла бы сказать Тревору, что нужно немного подождать?
– Подождать чего? Сказать, что, если ему станет лучше, я порву с ним? А если нет – останусь?.. Нет, Фрей, я говорила с его врачом. Он уверен, что Тревор никогда не поправится. Мне не хотелось бы вдаваться в медицинские подробности, я плохо в них разбираюсь, но я знаю точно, что Тревор никогда не встанет с инвалидного кресла.
Фрей раздавил сигарету в пепельнице. Подошел официант, и пока он расставлял чашки, они молчали. К чаю так и не притронулись.
– Думаю, у меня нет права отговаривать тебя, если ты действительно так считаешь, – нарушил молчание Фрей. – Я первый встал между вами.
Андра горько вздохнула:
– Не жалей об этом, пожалуйста. Не ты встал между нами. Случилось то, что случилось. Я действительно никогда не любила Тревора. Потом поняла, что полюбила тебя. Вот и все.
– Я думаю, ты достаточно его любишь, если на всю жизнь готова оставаться сиделкой, – с холодным смешком сказал Фрей.