–Я просто подумала, что раз уж мне представился шанс жить, то я могла бы сделать что-нибудь покрупнее предрождественской милостыни перед центром Ньюпорт.
Я почувствовал свербящий взгляд Деборы на своем затылке и, дабы, не спустить шакала с поводка, сам перешел к главному.
–Расскажите нам, что произошло в ту ночь.
Я сел на край кровати Мелинды, повернувшись так, чтобы не видеть нетерпеливое выражение лица Деборы.
–Мы с подругами были на вечеринке в честь дня рождения Джона Честера, это мой школьный приятель, которого я знаю еще со времен, когда прыщи на его носу были больше холмов Гранд-Каньона. Он был капитаном школьной футбольной команды и надо сказать неплохим игроком, пока не сломал ногу, попытавшись поднять эту тушку Мелани Фокс. – Девушка резко засмеялась и я не знал, как остановить ее припадочный смех, похожий на клаксон моего первого велосипеда, который мне купил дедушка на четырехлетие.
Я повернулся к Оливеру и Деборе и увидел, что мой напарник, опасливо дернулся в порыве позвать отца Мелинды, но детектив Тернер остановила его, крепко ухватив за руку и тут же одернув ее, обжегшись о горящую в лихорадке кожу Нолла. Так или иначе, эта минута позволила девушке остановить свою истерику и она, снова приняв серьезное выражение лица, продолжила.
–Короче, вечеринка была не самой скучной из всех, которые мне довелось посетить, но и шибко веселой ее тоже не назовешь. Прошло, наверное, уже часа три, когда нам с подругами осточертело торчать в доме, и мы вышли на улицу, подышать воздухом. Бассейн на заднем дворе уже был застелен досками на зиму, хотя стоял только сентябрь, и до зимы в Огайо было еще также далеко, Дарту Вейдеру до победы в Галактической войне.
Я оценил ее знание классического кинематографа непродолжительным фырканьем.
–Мы решили с моей подругой Сюьзи проверить прочность досок, покрывших бассейн и изрядно накачавшись текилой, стали выплясывать танцы бушменов Калахари на этом бассейне.
Представляя эту молодую женщину с подругой на бассейне с бокалами текилы, я некстати вспомнил свое студенчество. Оно было не самым незаурядным по вселенским меркам, но для меня стало большим достижением, до этого проводящего лето в невеликом, по тем же галактическим масштабам, городке на юге Вирджинии, уезжая туда на лето к родителям матери. Помнится мне, как мы с Оливером и еще одним нашим приятелем с факультета истории искусств, когда уже учились курсе, наверное, на втором, решили спалить флаг одного местного студенческого клуба, называвшегося то ли «Красные огурцы», то ли «Синие помидоры» и неблагородно отозвавшегося в еженедельной студенческой газете о клубе, в который входили мы с Ноллом и с тем парнем – Джимом Говардом. Для мести нам пришлось выбраться из третьего корпуса общежития, который охранялся всеведущим мистером Картером, которого мы про себя называли «Доктором Застегни Ширинку», потому что тот вечно ходил с этой расстегнутой деталью своего гардероба. Короче, пробравшись к кампусу, где находился штаб того самого клуба «помидоров-огурцов», мы разделились. Я и Нолл стали карабкаться на крышу, чтобы стянуть флаг и зажечь его, а Джимми стоял «на шухере». Благо, забраться наверх, было проще, чем потом, как оказалось, отмазаться от того, что это сделали не мы и Нолл смог, держась за меня, подцепить край флага. Да, точно, клуб назывался «Синие помидоры», потому как на ярко-оранжевом фоне их знамени был напечатан пухлый спелый томат темно-синего цвета. В общем, мы подпалили флаг и, убедившись, что синтетическая ткань хорошенько разгорелась, расплавляя ненавистное знамя наших соперников, с глупыми ухмылками ретировались с места преступления.
Следующие пару дней я помню не очень хорошо, зная только что физиономии «овощей» стали одного цвета с символом их клуба, когда утром они увидели опаленный флагшток с закопченными обрывками знамени. Потерять флаг значило потерять честь. Это все понимали. Наверное, все понимали и, кто сделал это, но когда дня через три после нашего маленького безумства нас вызвали на разговор с администрацией, убедительных доказательств чьей-либо вины предоставлено не было и мы с чувством собственного достоинства удовлетворились совершенной местью.
Я прокрутил это воспоминание за секунды и потер плохо выбритую щетину, пытаясь скрыть наплывшую улыбку.