Я вылетела из квартиры, наплевав на все. Единственное, что я почувствовала – это удар ногой об угол телевизионной тумбочки.
***
Я очнулся, услышав скрип. Дверь слева от меня открылась, и я увидел только руку по локоть. Плотно застегнутая джинсовая рубашка огибала запястье. Это могла быть и изящная женская, и очень худая мужская рука. В темноте, в полуобморочном состоянии, озябнув, я не мог увидеть большего. Рука выкинула вперед кусок материи и пока я, наконец, не сообразил сделать хоть какое-то движение вперед, дверь захлопнулась и я снова остался один.
Поворочавшись некоторое время, я поднялся на четвереньки и медленно подполз к брошенной ткани. Это оказалось старое, провонявшее собачатиной одеяло с отгрызанными лоскутами по краям. Но в данных обстоятельствах это было лучше, чем ничего. Я кое-как расправил его и, к моему счастью, оно оказалось достаточно большим. Я лег на один край и, неуклюже поерзав, смог укрыться другим концом.
Тепло вонючего лоскута показалось мне раем, хоть вся обстановка больше напоминала прихожую в аду. Голова по-прежнему гудела, а во рту был привкус, словно, я накануне объелся конского навоза. Я посмотрел наверх, в щель на потолке. Было все еще светло, но сказать с уверенностью был ли это тот же день, я не мог. Я знал, что должен что-то делать, чтобы выбраться отсюда любыми путями, но слабость была такая, что я, после своих усилий по утеплению, чувствовал себя измотаннее марафонца. Глаза стали слипаться и я снова отключился.
***
Я стояла в коридоре перед квартирой Питера, облокотившись на стену и, неморгая смотрела в пол. Слезы мои высохли, но руки все еще дрожали, а щеки горели.
–Кетрин?
Оливер подошел ко мне и встал рядом в ту же позу. Я не оборачивалась.
–Как ты?
Я усмехнулась.
–Сегодня это вопрос дня?
Оливер покачал головой и достал из кармана пачку сигарет. Я знала, что он, преимущественно, не курит, но в особых обстоятельствах позволяет себе пару-другую сигарет.
–Просто… – Затягиваясь, попытался он объяснить, но я перебила его.
–Просто что? Не мне одной плохо. – Я повернулась к нему и чувствовала, как гнев снова накатывает на меня. – Как ты, Нолл?! Он ведь твой самый близкий друг! Ты знаешь его с двенадцати лет! Как ты?! Как Барбара? Ей нужно все это видеть сейчас, когда она ждет ребенка? Как Теренс, для которого Питер не просто подчиненный? Как я? Да кто я ему! – Я небрежно махнула рукой и порвалась зайти обратно в квартиру, но Оливер схватил меня и остановил.
–Может быть, нам всем не просто, но ты самый главный человек для него. – Смотря прямо мне в глаза, сказал он и отпустил руку.
Я посмотрела на запястье, за которое он только что держал меня и начала плакать.
–А что если он так и не узнает, что значит для меня? Что если я больше никогда его не увижу? Что если Рейчел больше никогда не обнимет отца? Что мы будем делать без него?
Я превратилась в плаксивую истеричку и Нолл, бросив сигарету на пол, притянул меня к себе.
–Успокойся. Во-первых, он знает, что значит для тебя.
Я попыталась отодвинуться, чтобы оспорить его слова, но он только еще крепче обнял меня.
–Откуда он знает?! Он думает, что я не люблю его больше. Он… – Я выдавливала из себя слова по одной капле, а слезы лились с три ручья.
–Он знает, что ты любишь его и понимает, почему ты тогда это сделала. И, в конце концов, он вернется, и вы сможете поговорить. – Голос Нолла был успокаивающим и ровным.
Я сильнее обхватила его за шею и уткнулась носом в плечо.
–Я ненавижу себя! – Пробурчала я. – Лучше бы он остался вчера. Почему он не остался? Я ведь предлагала ему остаться. – Почти обиженно проговорила я.
Оливер ничего не ответил. Может быть, он спрашивал себя о том же.
–Агент Робинсон? – Теренс появился в дверном проеме и я почему-то подумала, что он стоял там уже некоторое время.
Слышал ли он наш с Оливером разговор? Слышал ли он, как призналась в любви к Питеру? Знал ли он, что нас связывало с Питером? Он знал, что Рейчел – дочь Питера и этого, в целом, было достаточно.
–Агент Робинсон, – снова окликнул он, и я отодвинулась от Уинстера, – нужны Ваши показания.
Он смущенно посмотрел в пол, и я поняла, что он все слышал и все знал. Но его стеснение было скорее взглядом человека, который неожиданно получил доказательства того, о чем и так догадывался.
–Оливер, можно попросить тебя остаться? – Я посмотрела на Нолла и тот, улыбнувшись, кивнул.
–Конечно.
Мы вернулись в квартиру и расположились на диване в гостиной. Барбара осматривала спальню после того, как остальные эксперты закончили свою работу, но когда увидела меня и Нолла, вернулась в гостиную. Нам достаточно было посмотреть друг на друга, чтобы извиниться и принять все.