Вий только махнул рукой: дескать, разве от вас избавишься? Но глаза его смеялись.
— Люди такие забавные, когда думают, что их никто не видит, — сказал он, усмехаясь. — Я здесь часто сижу. На целую книгу наберется, что я тут насмотрел.
В этот момент на улице появилась интересная блондинка. Плечи ее были приопущены, под тонкой тканью платья просматривалось расслабленное пузико. В общем, нормальная, немного уставшая девушка, в пределах видимости которой нет ни одного потенциального поклонника. Она огляделась, немного замедлила шаг и принялась вдумчиво ковырять в носу. Вий неслышно рассмеялся и сделал пальцами сложное движение. В этот момент ворота чуть приоткрылись и на улицу вышел Дегрен. Потянулся, рыгнул сыто. С девушкой мгновенно случилась разительная перемена: плечи расправились, живот немедленно исчез, и походка стала легкой, летящей. Не девушка — мечта. Дегрен взглянул на нее, да так и застыл с открытым ртом. Бедра кокетки крутили «восьмерку» — туда-сюда. Взгляд начальника охраны Роесны и лично Вилигарка не отрывался от этой магической траектории. Машка взглянула на Дегрена, вздохнула и проводила девушку восхищенным взглядом. Ну ясно, опыт приходит с возрастом. Когда-нибудь она, Машка, такой же будет. Но только вряд ли она позволит себе казаться настолько доступной. Она свято верила в то, что доступным девушкам принцы не достаются даже в сказочных мирах. Это было единственное, в чем ее когда-то смогли убедить любовные романы.
Девушка еще раз крутанула бедрами и скрылась за поворотом. Спору нет, блондинка была хорошенькой, похожей на куклу Барби с ее гипертрофированными ногами и болезненной худобой, только вот Машка очень не любила, когда кто-то так себя вел. Словно на продажу себя выставляет, честное слово!
Май заинтересованно потянул носом и сказал:
— Худо дело. Кажись, у ней бабник рогатый завелся. Все, считай, продула смотр!
— А кто это? — шепотом спросила Машка.
— Фыська из соседнего квартала, — беспечно пояснил Вий, пожевывая травинку. — Хотела на модный смотр записаться, да там видящие не чета мне. Сразу бабника учуют. Они, конечно, не эльфы, да ведь их с рождения на бабников натаскивают. Так что ничего дурочке не светит.
— Не, рогатый бабник — это как?
— А ты что, не знаешь? — удивился Май. — Дрянь такая специфическая. Любую бабу красавицей сделает, если в доме заведется. Мы, нечисть, хорошо друг друга чувствуем... А почему ты шепчешь?
— Не знаю, — растерялась Машка. — Я думала, это паразит такой, а у нас не принято о проблемах такого рода на всю улицу орать.
— Да! — Май рассмеялся. — Это правильно. Бабник — еще тот паразит. Ты бы видела, сколько он жрет!
— Кстати, а почему вас нечистью называют? — сменила тему Машка.
— Потому что, с точки зрения людей, мы грязные, — охотно отозвался Вий. Кажется, его подобные вещи не задевали вовсе. — А на самом-то деле мы просто близки к природе. Поэтому она нас так любит. Вот ты скажи, что люди могут? Магия эта их жалкая, технические потуги и все прочее. А я вот могу попросить дождь пролиться...
— Так что ж ты тогда на Вилигарка работаешь, а не бродишь где-нибудь сельскохозяйственным магом? — подколола приятеля Машка.
— Лениво. — Вий пожал плечами. — Тут кормят, делать ничего не надо, денежку платят. А там — ходи, работу ищи... Нет, это не по мне.
— Халявщик ты. — Машка вздохнула. — Быть самостоятельным магом, по-моему, гораздо интереснее.
— Будь. — Вий снова пожал плечами и отвернулся. — Я не хочу, но ведь и тебе не запрещаю. Что ты мне в душу лезешь?
— На самом деле мне просто завидно, — самокритично сказала Машка. — Почему все эльфы — маги, а я нет? Чем я хуже?
— Ты не эльф, — просветил ее Май. — У тебя глаза не такие красивые, как у нас, тебя мир слушаться не будет.
— При чем тут глаза? — удивилась Машка.
— А разве ты не знаешь, почему природа делает так, как мы просим? — Май прищурил левый глаз, став сразу невероятно похожим на молодого Брэда Питта. — За красивые глаза, за что же еще!
Глаза у эльфов действительно были феноменальные. Огромные, как у персонажей японских мультиков, светло-зеленые, ярко-синие или фиолетовые, на грязной смуглой коже они смотрелись необыкновенно красиво. Имей Машка склонность к этому типу внешности, за такие глаза она бы в лепешку расшиблась. К счастью, изящные юноши, более похожие на измученных диетой девушек, нежели на мужчин, не нравились ей никогда. Безусловно, их хорошо снимать в кино или в рекламе шампуня, но в Машкином районе такой не продержался бы и двух часов. Впрочем, у эльфов свои секреты. По технике выживания, что в городе, что в лесу, что в горах, им равных нет.
— Н-да, — пробормотала Машка.
— Хотя, если тебя накрасить и слегка заговорить... — задумчиво протянул Май. — Можно попробовать научить...
— В прошлый раз он пытался научить бабника курить, — заметил Вий, пялясь куда-то в сторону. — Трое сдохли, один сбежал и больше с нами не разговаривает.
— Не, не надо, — быстро отказалась Машка. — Я у себя одна. Как-нибудь попробую сама научиться. У людей, знаешь, тоже есть какие-то магические практики. Без угрозы летального исхода. Я лучше пока так попробую, а не получится, тогда об остальном думать будем, ладно?
— Ничего они и не сдохли, — обиделся Май. — Нечего девчонку пугать. Подумаешь, развоплотились — с кем не бывает? Обратно воплотятся, не владетели. Зато какой бесценный опыт!
— И совершенно бесплатно! — подхалимски подхватила Машка.
— Да, бесплатно! — ворчливо подтвердил Май. — Эх, не любите вы меня совсем, издеваетесь все... Уйду я от вас! Вот все съем — и уйду!
Он отвернулся и обиженно засопел.
— Ну, значит, в ближайшем тысячелетии нам от тебя избавиться не светит, — спокойно резюмировал Вий.
— Это почему? — подозрительно поинтересовался Май, немедленно повернувшись обратно.
— Потому что в поместье Вилигарка съестных припасов как минимум на тысячу лет хватит, — серьезно просветил его Вий. — Маги, они, знаешь ли, очень традиции уважают. Особенно такие. Если вспомнить тысячелетнюю осаду...
— Это еще что такое? — спросила удивленная Машка. — Про Столетнюю войну — слышала, а вот про такое...
Вий отмахнулся.
— Это было давно и неправда.
— Ну расскажи! — заныла Машка. — Вий, ты же такой умный, я же ничего про это не знаю! Расскажи, не дай мне помереть дурочкой!
Вий немедленно растаял:
— Ладно, слушай.
Все же мужики остаются мужиками, даже если у них совершенное лицо, невероятная магия и острые уши. И ловятся они на те же приемы, что и их тупоухие собратья.
— Правда, прямо сейчас ты помирать не собираешься, так что с экскурсом в историю можно бы и повременить. У нас, между прочим, еще рабочий день длится...
— Ну и что? — фыркнул Май, укладываясь поудобнее на земле, которая не смела быть холодной в том месте, где на нее улегся ее любимец. — Можно подумать, что ты в это рабочее время какими-то делами занимаешься!
Вий согласно кивнул.
— И то верно. Считается, что все, что я тебе сейчас расскажу, — неправда, но так полагают только люди. Однажды всем известный маг-полукровок Жанма Остронос умер.
— А чем известный? — немедленно спросила Машка.
Вий отмахнулся покраснев:
— Неважно.
Май скорчил страшную рожу и помахал правой рукой, согнутой в локте, положив на него кисть левой в универсальном жесте. Машка охнула, но тут же спросила деловито:
— А почему его звали Остронос, а не...
— Потому что нос у него тоже был острый, — погрозив кулаком Маю, объяснил Вий. Лицо у него при этом было напряженное, как у старой девы, пытающейся рассказать племяннице, чем девочки отличаются от мальчиков. — И он был представлен ко двору юного принца, — добавил Вий. — А на приемах его сияния всех гостей представляли не по именам, а по прозвищам. Принц был юн, и это был его способ протестовать против тирании родителей. Представляешь, как бы это звучало: здравствуйте, господин Остро... Ну, в общем, ты поняла. А Жанма был неглупым человеком и потомственным придворным. Оттого-то, когда принц спросил, как его зовут, он слегка подправил то прозвище, которым его наградили крестьяне и соседи.