— Вы, люди, вообще очень легко читаетесь, — снисходительно объяснил Май, пожав плечами, — Где бы вы ни находились... Вы, кажется, просто не умеете думать тихо как приличные существа.
— Да, мы открыты, — обиженно согласилась Машка. — У нас нет таких мыслей, которые следовало бы скрывать от окружающих!
— Кто бы говорил!.. — с непередаваемой интонацией протянул Май.
Машка смутилась и покраснела. Как это часто бывало, многоопытный нелюдь оказался прав, и с ним следовало согласиться, несмотря даже на его язвительность. А уж язвить он умел куда лучше любого короткоживущего человека.
Топая неторопливо к воротам поместья, Машка размышляла о том, что не хотела бы быть врагом эльфа. Если он настолько тонко издевается над ней сейчас, когда хорошо к ней относится, то что бы было, если бы они поссорились?
— Ну, ты бы точно повесилась, — как ни в чем не бывало весело отозвался Май. — Ты вообще очень ранима и обидчива. Все принимаешь на свой счет. Тебе надо отвыкать от этого, если ты собираешься жить долго и счастливо.
Машка осторожно кивнула:
— Я подумаю.
С некоторых пор эта расплывчатая фраза стала одной из ее самых любимых. Пребывая в чужом мире, да еще на птичьих правах, не следует быть излишне категоричной.
Май благоразумно решил к человеческому храму не приближаться и поболтаться пока в стороне. Не то чтобы ярые адепты Херона к нелюдям относились агрессивно, но и провоцировать их без нужды не стоило.
Храм Херона, божественного покровителя и хозяина всех чёрных магов, и в том числе Вилигарка, произвел на Машку тягостное впечатление. При взгляде на его сырые мрачные стены, на недружелюбных монахов и в особенности на паренька-привратника появлялось четкое ощущение дежавю. Она видела этот дом то ли наяву, то ли в болезненном кошмаре. Скорее второе, потому как вспоминался в связи с храмом какой-то полуразложившийся, но довольно активный покойник, занимающийся бегом по длинным и кривым коридорам, тяжкий, душный страх и липкая холодная каша, призрачный вкус которой заставил Машку передернуться.
Паренек-привратник задержал на ней подозрительный взгляд и задумчиво почесал нос. Кажется, Машка тоже кого-то ему напоминала. Она уже открыла рот, что поздороваться, познакомиться и завязать разговор. Было ясно, что это ощущение-воспоминание всплыло не просто так. Даже дома у нее возникли бы некоторые подозрения мистического характера, а в мире, где маги были объективной реальностью, подозрения перерастали в твердую уверенность. Червь любопытства точил ее.
— Привет, — сказала она, излучая дружелюбие.
Парень кивнул. На лице его отразилось мучительное раздумье. В это же мгновение сердце Машки застучало часто-часто, кровь прилила к голове, и зашумело в ушах. «Опять давление поднялось», — автоматически отметила она. «Заткнись и делай то, зачем пришла!» — истерически выкрикнул внутренний голос. Где-то в районе желудка раскрылся пылающий бутон огненного цветка, и воспоминание всплыло из глубин, став болезненно четким. «Молчи!» — повторил голос уже мягче. Машка кивнула пареньку как можно равнодушнее и прошла мимо него внутрь, словно имела право здесь находиться. Ей не было нужды спрашивать дорогу — она была здесь раньше и прекрасно помнила расположение всех коридоров. Нужно подняться наверх, к настоятелю. «Я подумаю об этом чуть позже!» — решительно сказала она себе. Еще немного, и стоило бы начинать собирать рекламные листовки с адресами местных психоаналитиков, если они, конечно, здесь есть. На лестнице оказалось нагажено, и белые обрывки листочков трогательно покрывали внушительную кучу. Забрав на раздаче нужную ей бутылочку с изящной этикеткой в кровавых тонах, Машка с независимым видом вышла на улицу. Эльф, подпирая спиной стену дома, явно нуждающуюся в подпорке, с независимым видом насвистывал песенку. Хероновы монахи, изредка проходящие мимо, бросали на него хмурые взгляды, однако никаких других признаков недружелюбия не проявляли. Зато горожанки, особенно те, что помоложе, призывно улыбались Маю. Из врожденной вредности Машка удобно подхватила эльфа под локоть.
— Ну что, пошли уже, — ворчливо поприветствовал он ее, не сделав попытки освободиться.
— И что они все в тебе находят? — удивилась Машка.
— Тебе не понять! — отозвался эльф и подмигнул хорошенькой девушке, высунувшейся по пояс из окна напротив. Та залилась краской и счастливо засмеялась.
— Да уж куда нам, темным, — пробормотала Машка.
— А с чего ты взяла, что ты темная? — настороженно спросил Май, замедляя шаг.
— Это слово такое, — успокоила его Машка. — Означает, что я в эльфах ничего не понимаю.
— Это точно, — подтвердил Май, — Ладно, идем тебя кормить, прожора.
— Ну не так уж много я и ем по сравнению с некоторыми, — язвительно отозвалась она.
«Гнев рожека» оказался местом удивительно уютным. Кто такой был этот загадочный раздражительный рожек, Май объяснять не стал, только фыркнул оскорбительно, словно Машка снова сморозила какую-то несусветную глупость, спросив об этом. Похоже, рожек был здесь вещью самой обыденной и распространенной — вроде унитаза, о котором все знают, но беседы на столь «низкую» тему не приветствуются. Не то чтобы Май старался неукоснительно следовать правилам, принятым в обществе, скорее наоборот, но в этом случае они, наверное, совпадали с его собственными взглядами на приличия. Шепотом, чтобы не привлекать внимания окружающих, он рассказал немножко о самой едальне, стоящей в его личном топ-листе на первом месте. Здесь готовили экзотические национальные блюда, и делали это хорошо.
Несмотря на то что забегаловка эта отличалась от прочих знакомых Машке неимоверной чистотой, разнообразием меню и дружелюбными официантами, с головы до ног раскрашенными красной краской, чтобы быть похожими на тэкацу, посетителей здесь всегда было мало. Слишком уж нестандартный имидж был у «Гнева рожека», а выбивающееся из стандарта мало кто способен оценить и полюбить по-настоящему. Будь оно хоть тысячу раз прекрасным — оно чуждо, непривычно, а оттого вызывает скорее недоумение, чем восхищение. «Гнев» существовал до сих пор лишь потому, что Карвен Атрак, его создательница и владелица, была в достаточной степени богата, чтобы позволить себе не зарабатывать на любимом деле. Госпоже Атрак принадлежало несколько рудников к западу от Астоллы. Предгорья каменной короны Ишмиза источены были шахтами, словно старый кусок сыра — мышиными ходами. Частью этой драгоценной короны владела Карвен, она ничего не понимала в добыче редких камней и металлов, оттого рудниками ведал зомбированный управляющий. Не сильно зомбированный — ровно настолько, чтобы быть честным по отношению к своей хозяйке. Дабы не маяться бездельем, приличным всякой богатой и знатной женщине, Карвен Атрак открыла «Гнев рожека». Таким делом одинокой женщине заниматься не возбранялось. Госпожа Атрак утверждала, что среди ее предков присутствуют кроме эльфов еще и легендарные тэкацу. Карвен отлично готовила, а потому постоянные посетители делали вид, что верят ее сказке. У нее действительно кожа была чуть более красной, чем это обычно бывает у эльфьих полукровок, но объяснялось это, скорее всего, тем, что Карвен проводила много времени в жаркой кухне. Машке казалось, что потомки тэкацу должны хотя бы отчасти напоминать краснокожих индейцев, а хозяйка «Гнева» на индейскую скво не была похожа ничуть.
По прохладному залу сновали неслышные и ненавязчивые, словно тени, официанты в смешных меховых тапочках, украшенных стилизованными ушами и глазами.
— Священнодейство поглощения еды не должно прерываться цоканьем каблуков! — шепотом сказал Май, заметив Машкин удивленный взгляд.
Все в «Гневе рожека» выдавало стильный закрытый клуб, живущий по своим законам, которые, увы, не вывешивались перед дверью. Как Машка ненавидела это правило: «Кто знает, тот знает»! Оно успело изрядно достать ее еще дома.
— А чавкать здесь можно? — растерянно прошептала она в ответ. — Или, там, нос вытирать?
— Чавкать — нужно, — внушительно отозвался Май, тоже, впрочем, голоса не повышая. — Иначе как ты дашь понять хозяйке «Гнева рожека», что тебе пришлась по вкусу ее стряпня?