— А я-то уж испугалась! — издевательски буркнула Машка. — А эти что? Так и будут здесь валяться?
— Зная Карвен, могу предположить, что к вечеру главный зал получит новое оформление, — фыркнул Май. — А что, и ей приятно, и им все равно, где коротать вечность до пробуждения.
— Вообще-то, сдается мне, это форменный садизм, — пробормотала Машка себе под нос, однако эльфы не зря славятся острым слухом.
— Нет, садизмом обычно занимаемся мы с Вием, — рассудительно заметил он. — Кто, кроме нас, за садом-то ухаживать будет? Хотя, по-моему, ты имела в виду нечто иное.
Машка кивнула согласно и закатила глаза, демонстрируя, насколько достали ее все эти лингвистические выверты и разночтения.
— А еще, по-моему, ты хочешь есть, — добавил Май.
— Конечно! — не стала отпираться Машка. — Со всеми этими страстями и ужастями ты совершенно забыл о том, что собирался меня кормить и развлекать.
В сторону трупа она старалась не смотреть. Конечно, это был далеко не первый труп, который она видела в своей жизни. Дома, особенно по зиме, окочурившиеся бомжи не были такой уж редкостью, но Машка не знала их при жизни. А это очень облегчало шок и боль утраты. Да и вспомнившиеся ей после посещения храма Херона ходячие покойники воспринимались мерзкими, страшными, но какими-то ненастоящими. Игрушечными монстрами они казались, а не людьми, пусть даже давно переставшими быть живыми. А с Жовко, так некстати вызвавшим огонь на себя, она разговаривала только что. Он умел петь и хотел быть похожим на накка. Неподвижные ноги и благоговеющий перед эльфами дух зала как-то не складывались в голове у Машки в цельную картину. Смерть их провожатого была слишком неожиданной, хотя может ли быть ожидаемым конец жизни?
— Брр! — сказала она. — Мне срочно надо что-нибудь съесть.
— Вы, люди, такие примитивные. — Май вздохнул с сожалением, не поймешь — наигранным или искренним. — Как переволнуетесь, так вам сразу жрать хочется. Никакой тонкости или загадочности. А для женщины это первое дело.
— Женщиной я буду только после того, как поем! — рассудительно заметила Машка.
— А я и не знал, что это у вас происходит именно так. — Эльф улыбнулся. — У меня почему-то были другие сведения.
— Ничего ты в женщинах не понимаешь, — важно сказала Машка. — Хорош ржать. Пора подкрепиться.
Так они и поднялись в кухню, словно Винни-Пух с Пятачком. Только что песенки дурацкие не пели, да и воздушного шарика у Машки не было. Зато сдавленное хихиканье, более похожее на истерическое хрюканье, Машка издавала все дорогу, хоть и пыталась сдерживаться. Похвастаться стальными нервами она не могла никогда.
Никакой паники в зале, куда обрадованная хозяйка провела их, не было. Посетители все так же жевали, переговаривались, а между столиками все так же скользили официанты в тапочках.
— Они сильно испортили тело? — беспокойным шепотом спросила Карвен у эльфа.
— Вроде бы нет, — неуверенно отозвался тот. — Откровенно говоря, я не присматривался.
— Тогда я свяжусь с сыщиком душ, — успокоилась женщина. — Мальчик был мне очень дорог. Ты знаешь, я страшно привязчива. Я бы хотела, чтобы он и дальше работал на меня.
Она присела на скамейку, взгляд ее слегка расфокусировался, точно Карвен прислушивалась к своим ощущениям, потом вскочила, махнула Маю рукой и унеслась куда-то. Тот довольно потер руки.
— Ну вот, теперь нас будут кормить. И, заметь, ни лошика не возьмут!
— Это просто замечательно, — нетерпеливо отозвалась Машка. — А кто такой сыщик душ?
— Это такой специальный маг, который разыскивает душу умершего, если она не успела уйти далеко и хочет вернуться, — объяснил Май. — И, соответственно, загоняет ее обратно в тело. Конечно, если оно не получило повреждений, несовместимых с жизнью.
Когда им торжественно принесли еду, музыка стала чуть громче, а Май, глянув в центр зала, хмыкнул неодобрительно. Машка немедленно заинтересовалась происходящим и, похрустывая аппетитно каким-то красноватым листиком, на который тоненьким слоем намазан был удивительно вкусный паштет, навострила уши. Молоденький мачо испанского типа, с черными волосами и цыганистыми хитрыми глазами принялся рассказывать романтическую историю под нехитрую мелодию, льющуюся непонятно откуда. Суть ее была в том, что раньше он, инкуб, жил в астральных сферах в свое удовольствие, но однажды его вызвала прекрасная магичка, в которую он и влюбился. Магичка была гнусной стервой и использовала его чувства, но он не желал и не мог покинуть ее и мир, в котором она жила. И теперь не приспособленный к существованию в материальном мире дух тихо угасал. А потом он запел и, взмахнув голыми руками, будто крыльями, взлетел. Смотрелось все это так искренне и трогательно, что Машка даже всхлипнула от сочувствия к несчастному инкубу. Рядом неслышно возникла Карвен с плоским блюдом, полным разноцветных ягод.
— Это так прекрасно, что я не верю. Так не бывает, — потрясенно заметила Машка. — Хотя здесь...
— Конечно, так не бывает, — улыбнувшись, подтвердила Карвен. Она все еще была очень бледной, но необходимость исполнять свои обязанности подбодрила ее. — Но посетителям нравится верить в сказки.
Машка кивнула согласно, пожала плечами и зажевала разочарование пирожком с какой-то кислой ягодой. Ей частенько хотелось есть, когда она нервничала или расстраивалась. Жаль все-таки, что это неправда. А красивый жгучий брюнет все надрывался, паря под потолком:
— Мне все равно, какая ты...
И дело даже не в том, что пел он неплохо, ничуть не хуже местных официантов, а в том, что ему хотелось верить. Безумная история была романтической и нереальной ровно настолько, чтобы не вызывать смеха. И будить зависть. Группа, немолодых женщин, ужинавших здесь же, на веранде, молчали и слушали. У них явно не в порядке была личная жизнь. Машка толкнула Мая под локоть. От неожиданности тот пролил коктейль на скатерть и гневно обернулся к ней. Машка смутилась, но любопытство было сильнее ее.
— Май, скажи, это ведь магички? — громко прошептала она.
— Где? — вздрогнув, спросил эльф.
— Вон там, на веранде! — Машка кивком указала на женщин.
— Похоже... — Май задумчиво оглядел их, стараясь, чтобы интерес его остался ими незамеченным. — Правда, не пойму, из какой группы...
— Какая разница? — радостно удивилась Машка. — Главное, что магички! Скажи, а они учениц берут?
Май недоуменно посмотрел на нее и поджал губы, ничего не сказав. Лицо у него стало странным и сочувствующим.
— Ты что? — испугалась Машка. — Что-то не так?
— Рано тебе еще такие вещи знать, — процедил он сквозь зубы. — Нужно будет, я тебе расскажу. А пока забудь об этом.
Машка почувствовала себя уязвленной и обиженной, но демонстрировать обиду не спешила. Реакция эльфа выглядела так, будто Машка ненароком коснулась не только страшной, но и опасной и постыдной тайны, о которой не принято говорить в публичных местах. Она замолчала, предварительно дав себе клятву, что непременно потрясет эльфа в более интимной обстановке. Мачо, закончив выступление, поклонился и исчез, растворившись в воздухе, чем Машку изрядно напугал. Ну разве может нормальный человек, пусть даже звезда сцены, исчезать так внезапно? Это же не Чеширский Кот из знаменитой истории Кэролла! Но, вероятно, здесь так было принято, потому как никто возмущения его уходом по-английски не выразил. Все, даже очарованные магички, вернулись к трапезе, тем более что оная была выше всяких похвал.
Тем временем принесли кружки с хуммусом и пахучим отваром «Кровь морка» — безумно дорогим и отлично восстанавливающим силы. Правда, он изрядно отдавал сырыми грибами, но ведь к этому тоже можно притерпеться.
С упомянутым мачо Машка столкнулась на выходе из «Гнева рожека». Май замешкался, прощаясь с Карвен, и Машка решила подождать его на улице, пообещав ни во что не ввязываться. Увидев этого потрясающего исполнителя, она вздрогнула. От него ощутимо пахло мускусом и немного — тухлыми яйцами. Запах был резковатым и слегка неприятным. Но певец ничуть этого не смущался и вообще вел себя так, словно был самым модным в этом сезоне мальчиком.