— Я надеюсь, что ты не кусаешься, мой четвероногий друг, — пробормотала Машка ему вслед, заметив, что дух уверенно направился к домику, где спала Тиока.
Было бы хорошо, если бы она крепко проспала всю ночь. Может, психика у нее и стабильная на удивление, но даже Машка не могла предсказать реакцию подруги на внезапно появившегося в комнате розового крокодила. По крайней мере, сама Машка в такой ситуации подняла бы на ноги все поместье. Она, конечно, любила животных, но не до такой же степени! Правда, сейчас ей было комфортно и уютно, даже пугаться не хотелось.
Обернувшись, она заметила, что оба эльфа тоже встали и медленно прохаживаются по поляне, по-прежнему не открывая глаз и улыбаясь. Им было хорошо. Машка окончательно расслабилась и заулыбалась. На ветку дерева рядом с ней тем временем уселась громадная глазастая бабочка, полупрозрачная, как и подобает привидению, и с нескрываемым любопытством принялась рассматривать Машку, поводя усиками.
— Человека, — сказала она, убедившись, что Машка обратила на нее внимание, — уходи. Что ты здесь делаешь?
— Эльфам помогаю, — с независимым видом отозвалась Машка. — Они сами меня попросили.
— Эльфы? Человеку? Странно, — удивилась бабочка.
— Как ты меня назвала? — спросила Машка, не будучи вполне уверена в том, что правильно расслышала слова призрачного существа.
— Человека, — терпеливо повторила бабочка. — Мужчина вашей расы — человек. Женщина — человека. Ты ведь женщина?
— Безусловно, — согласилась Машка. — Меня Машей зовут.
— А вот имя свое кому ни попадя называть отвыкни! — с явным неодобрением сказала бабочка. — Дурной тон это — имя раздавать. Так самой ничего не останется.
— Ничего, — легкомысленно отозвалась Машка, — я не жадная.
— Надо быть жадной, — сообщила ей бабочка, немного подумав. — Транжирой быть плохо: быстро умрешь, ничего не успеешь сделать.
И она, желая подчеркнуть важность своих слов, несколько раз изящно хлопнула полупрозрачными крыльями. Она и вправду была очень красива — громадная бабочка, сотканная из цветного тумана.
— Я подумаю об этом, — дипломатично пообешала Машка.
— Думай быстро, — велела бабочка. — Дух агуры уже в пути. Он идет сюда. А он не любит беспечных и безмозглых.
Машка искренне считала, что кем-кем, а уж безмозглой ее назвать никак нельзя, а потому скорого явления еще одного таинственного духа совершенно не испугалась. Проверила только, не слишком ли промокли штаны. Появляться в мокрой одежде перед могущественным эльфийским призраком ей ужасно не хотелось, а то срам какой-то получается. Штаны все еще сохраняли пристойный вид, хотя и промокли до колен так, что их можно было выжимать. Ладно хоть не сверху. Бабочка шевельнула крыльями снова и одобрительно сказала:
— Это хорошо, что ты не боишься. С теми, кто часто боится, — скучно. Они все время одинаковые.
Машка была с ней абсолютно согласна. Бабочка подумала еще, сменила оттенок крыльев с красно-желтого на сине-зеленый и поднялась в воздух. Летала она быстро, хотя насекомые такого размера летать в принципе не приспособлены, если, конечно, они не духи.
— Вот тебе и сверхспособности. — Машка вздохнула, с завистью посмотрев ей вслед.
Эйфория первых минут спала, и тащиться дальше по мокрому саду на своих двоих не хотелось. Хотелось как бабочка: бяк-бяк-бяк — и на месте. Но идти было надо, это Машка чувствовала очень хорошо. Где-то там, в глубине сада, ее ждало некое место — или, может, кто-то важный ждал ее там. Она провела рукой по волосам, почесала щеку и двинулась вперед.
И предчувствия не обманули ее. Под деревом умба, обвешанным спелыми и сладкими плодами-умбиками, стоял грустный, худой и усатый чебурашка. Дерево густо оплетал колючий цветущий вьюн. «Надо бы завтра повыдергать эту дрянь», — подумала Машка и удивилась своей внезапной хозяйственности. Чебурашка, настороженно шевеля длинными усами, медленно ощипывал с вьюна белые цветы и поедал их. Он взглянул на Машку и оглушительно чихнул.
— Эй, ты чего? — испуганно спросила она.
— У-у-у, — протянул чебурашка тоскливо и съел еще один цветок.
— Дух агуры, дух агуры пришел, — беспокойно зашелестело в кронах.
— Так вот ты какой, северный олень, — неуклюже пошутила Машка.
Что с неведомым и могущественным существом, повстречавшимся ей, делать дальше, она, откровенно, говоря, не знала. Однако дух агуры производил впечатление неагрессивного и доброжелательного. Но глубоко печального.
— Может, вам что-нибудь нужно? Я могу чем-нибудь помочь? — неуверенно спросила она.
Дух агуры шевельнул своим смешным ухом и ничего не ответил, занятый насыщением.
— Вы заблудились? — не отставала Машка, не обращая внимания на идиотизм своего вопроса.
В самом деле, как может эльфийский дух, пришедший пообщаться с эльфами из-за какого-то непонятного Стекла, заблудиться? Дух агуры, однако, с интересом посмотрел на нее и еще раз. протянул:
— У-у-у.
В этом звуке была такая печаль и безнадежность, что Машка даже прослезилась.
— Дай ему руку, человека! — посоветовали из кроны знакомым недовольным голосом.
Машка неуверенно коснулась мохнатой лапы чебурашки ладонью, хотя и не совсем понимала, зачем это нужно. Тот лапищу не отдернул, а, наоборот, крепко вцепился в Машкину руку. Настолько крепко, что Машке стало не по себе.
— А зачем ему моя рука? — догадалась поинтересоваться она, надеясь, что еще не слишком поздно это выяснять.
— Он голоден, — отозвалась сверху противная бабочка.
Машке стало страшно.
— Сама вижу! — автоматически огрызнулась она. — Пусть цветочки ест. Все равно выпалывать. Мне же меньше работы. А рука моя, между прочим, мне самой еще пригодится.
— Разве тебе жалко отдать руку за невероятное могущество древней расы? — удивилась настырная бабочка.
— Жалко, — мгновенно ответила Машка.
Самопожертвование никогда не было ее любимым развлечением. Что это за магия такая недоделанная в этом мире? То насекомых жрать, то руками жертвовать... Неужели здесь все маги — извращенцы и мазохисты? В огромном множестве книжек про волшебные миры все совсем не так. В самом крайнем случае герою приходилось долго учиться.
— Ты стала жадной, — с явным удовольствием резюмировала бабочка. — Это хорошо. Хоть чему-то полезному я тебя научила.
— Отпусти мою руку, — то ли попросила, то ли приказала Машка заметно смущающемуся чебурашке.
Тот подчинился и снова принялся за свои цветы.
— Ты, наверное, хочешь знать будущее. Спроси его о чем-нибудь, — посоветовала бабочка.
Машка задумалась. Далеко не все советы крылатого насекомого были полезными. К вопросу духу агуры следовало отнестись с умом.
— А что там, в будущем, важного случится? — спросила она.
Чебурашка моргнул, шевельнул усами и вдруг облапил Машку, словно ребенок — вернувшегося из химчистки плюшевого мишку. Дух агуры оказался очень горячим и неприятно пахнущим псиной. Машка закашлялась, глубоко вдохнула, и ее слегка повело от жары и запаха. В ушах слегка звенело, голова была дурная и тяжелая, как с недосыпа.
Дух агуры вытянул свой длинный, похожий на трубу рот и прошептал Машке на ухо: «Лутимана идет», — или что-то в этом роде, она не запомнила точно. Шепот у него был гулкий, отдающийся внутри черепа. Длинные усы эльфийского духа щекотали Машке ухо, и это настолько отвлекало ее внимание, что она даже не потрудилась запомнить, что именно сказал ей таинственный чебурашка. Она развернулась и медленно побрела обратно на поляну. Она чувствовала, что так надо. Что мистическое приключение закончилось и нужно садиться в кресло, пить чай и размышлять над случившимся. Ни одно волшебство не стоит задерживать рядом с собой дольше, чем оно само того желает. Магия от этого превращается в бездарную, бесполезную безделушку, а то и вовсе становится обыденностью. Для нее это хуже смерти. Машка не знала, ее ли это мысли или дух агуры решил поделиться с ней своими знаниями, но в сущности ее это не очень волновало. Она просто знала, что это правда, и все. Ведь не так важно, кто первым ее узнал, она или мистический чебурашка.