— Тебе виднее, сестрица, — прищурилась Белла. — Но скажу одну вещь: мой лорд велел передать, что ты ему больше не нужна. Что роль жены и матери тебе наверняка подойдёт больше, чем возможность и честь быть его бойцом — Пожирателем смерти. Уверена, Цисси, твой муж очень дорого за это заплатил.
И Беллатриса, поднявшись, направилась к постели Люциуса. Нарцисса преградила ей дорогу, и сестра расплылась в коварной ухмылке.
— Радуйся, Цисси. Ты свободна! А вот твой муж отныне — раб в немилости. Не знаю, что вы сделали, но на твоём месте, я бы никогда не забывала, как благосклонен к тебе оказался мой повелитель.
Ещё раз бросив наигранно-сочувственный взгляд на Люциуса и досадливо прищёлкнув языком, Беллатриса улыбнулась и вошла в камин.
— С возвращением, Цисси!
Зелёное пламя испарило сестру, и Нарцисса плавно опустилась в кресло.
Значит, Тёмный лорд всё понял. Он раскрыл их ложь. Но как? Неужели, всё-таки, в какой-то момент он прочёл её мысли? Она не смогла скрыть.
Нарцисса сидела у постели Люциуса час за часом, несколько раз призывая Пэтти. Та говорила, что господин вне опасности, но ему нужно время. Его тело измотано болью, и, скорее всего, ему понадобится ещё несколько часов.
У неё было время, чтобы хорошенько подумать. Нарцисса анализировала сложившуюся ситуацию, начиная с бала в доме Люциуса и получения подарка от Тёмного лорда. Она долго раскладывала всё по полочкам, но пришла лишь к одному выводу — её вины здесь нет. Нарцисса искала её в малейших деталях, но поняла в итоге, что хитрость и изворотливость её мужа их и погубили. Что было бы, если бы Люциус просто попросил лорда о милости не вмешиваться в их отношения? Вернул серьги и сказал прямо: «Мой лорд! Нарцисса Блэк — моя невеста. Она приняла моё предложение, и я прошу вас оставить её в покое».
А вдруг бы это подействовало? Люциус был бы честен, а лорд понял, что борьба бессмысленна. Неужели она не смогла бы присечь его дальнейшие попытки за ней ухаживать? Но он поступил иначе, всё запутал и подверг их опасности. Ах, Люциус…
Нарцисса разочарованно вздыхала. Ходила по комнате испытывая то забытую обиду, то страх за мужа. «Раб в немилости!» Люциус Малфой — наследник древнейшего, почтеннейшего рода — раб!
Она села в кресло, поджав под себя ноги. Смотрела на мужа, понимая, что нет смысла таить обиду, укорять и досадовать. Люциус за всё расплатился сполна. Теперь ему нужна её поддержка, а не упрёки. В размышлениях Нарцисса не заметила, как заснула.
Её разбудил тихий стон. Нарцисса открыла глаза. Люциус мучительно сжимал кулаки, стонал от боли запрокидывая голову.
— Оставьте её… — почти беззвучно шептали его пересохшие губы. — Это моя вина… Цисси…
Слёзы заволокли глаза. Нарцисса бросилась к мужу, осторожно сжала его руку.
— Я здесь, Люциус! — зашептала она. — Ты дома. Всё хорошо.
— Прошу! Она не виновата… Я исправлю… — он стонал тихо, мучительно. Слезинки катились по её щекам.
— Милый, очнись, умоляю! Люциус! — уже настойчивее просила Нарцисса. Но он её не слышал, стонал громче. Он прогнулся, его лицо исказила боль. Люциус с трудом приоткрыл глаза. Нарцисса с облегчением вздохнула.
— Цисси… — прохрипел он.
— Я здесь, я с тобой, — нежно улыбалась она. — Ты дома, родной.
— Цисси, я… — он с усилием сглотнул.
— Хочешь воды? — прошептала она.
— Нет… Послушай. Я всё исправил. Я… — и он снова застонал так надрывно, что у неё дыхание замерло.
— Я знаю, милый, знаю. Прошу, не волнуйся!
Перед его глазами всё ещё мелькают белые вспышки. Боль пронзает тело нестерпимой ломотой, выкручивая суставы, сдавливая мышцы. Люциус ещё не понимает, где он. Но сквозь эту боль вдруг… прорывается её шёпот: «Я люблю тебя, Люциус…» Он видит её взгляд, нежный, тёплый. Объятия её ласковых рук. Боль! Белая вспышка, ослепляющие искры. «Я жду тебя, Люциус…» Её сладкий стон, улыбка. И снова боль. И потом она перед ним совсем юная, в серебристо-зелёном галстуке и сером джемпере. «Что-то случилось, Люциус?»
— Люциус! Пожалуйста!
Он чувствует прикосновение её рук. Нарцисса гладит его волосы, зарываясь в них пальцами. Это так нежно, так тепло, и Люциус теперь, как никогда, чувствует — он дома. Обессиленно поднимает руку, ловит её пальцы, прижимает к пересохшим губам. Нарцисса обвивает его шею свободной рукой, бережно прижимая его голову к своей груди. И ему кажется, что он нашёл что-то давно утраченное, как будто из детства. Надёжную защиту любви.
— Цисси… — выдохнул он и не смог сдержать этих слёз успокоения. Он сжал её в объятиях насколько позволили ослабевшие руки. — Прости меня… Прости! — всхлипывая шептал он. — Я так боялся тебя разочаровать. Я не достоин тебя.
— Умоляю, не говори так! — ещё трепетнее обнимая его голову, прошептала Нарцисса. — Я восхищаюсь тобой, Люциус. Ты необыкновенный, ты смелый, ты лучший, единственный мой. Никогда не говори так больше!
— Я готов умереть за тебя, Цисси… — с болью хрипел он. — Я был готов умереть, только бы он оставил тебя в покое.
— Всё позади. Всё позади, родной мой. Тебе удалось. Я знаю, ты сделал всё, что мог.
Они долго-долго молча лежали обнявшись. Она хотела бы поговорить, во всём разобраться, но чувствовала, что ему слишком тяжело. Чувствовала его растерянность, разочарование в самом себе. Боль душевную, боль наполнявшую тело. Нарцисса не заметила, когда заснула, держа его в своих руках. А потом… она осталась одна. Одна на долгих два месяца.
Люциус ушёл в затвор.
========== Глава 7. Мгновения счастья ==========
Нарцисса видела Люциуса только в столовой. Он, как ни в чём не бывало, разговаривал с отцом, и она никогда не вмешивалась. Первые три дня после его возвращения из Чёрного замка, Нарцисса старалась наладить с Люциусом общение. Он снисходительно улыбался, почтительно целовал её руки и говорил, что очень-очень занят. Скрывался в библиотеке или в своей комнате. Нарцисса иногда даже не знала, где он. И когда она в отчаянии воскликнула:
— За что ты наказываешь меня?!
Он бережно обнял её за плечи и еле слышно прошептал:
— Прости, Цисси. Мне нужно время.
Нарцисса так и осталась одна посреди коридора, опустив руки и голову. Никогда в своей жизни она не испытывала такого всепоглощающего одиночества. Неужели его слабость и растерянность в тот злополучный день навсегда лишили её мужа. Нарцисса не хотела делать поспешных выводов, стремилась понять, разобраться и избежать осуждения. Она любила. Нарцисса поняла, что каким бы он ни был, как бы Люциус не поступал, она будет любить и терпеливо ждать.
Библиотека и сад поместья Малфоев стали для неё излюбленными местами. Она погружалась в чтение, изучая абсолютно всё, что попадало ей на глаза. За два месяца она изучила всю историю семьи до самой глубины веков. Занялась Историей магии, Базовой магией, а потом выпросила у Абраксаса ключ от закрытых стеллажей библиотеки.
Нет, она не искала средств вернуть мужа. Нарцисса ждала. Каждый день она делала попытку поговорить. Но Люциус был холоден, и супруга не настаивала. Она провожала его в ночные рейды каждый раз, но встречать его он запретил. И Нарцисса слушалась. Она надеялась, что однажды Люциус поймёт, что она не враг ему.
Но в ту ночь что-то изменилось. Её сон был тревожен. Ей снился горящий камин, сияющий спокойным оранжевым пламенем. Она смотрела на него долго, и это было странно. Вдруг, справа появилась тень. Нарцисса подняла глаза. Люциус стоял рядом, глядя на огонь, и золотистые блики плясали на его бледном, усталом лице.
— Спасибо, что ты пришёл, — тихо проговорила она. Он сел рядом, и Нарцисса поняла, что они сидят на ковре, прямо на полу.
— Ты отвернулась от меня, Цисси, — холодно произнёс он.
— Что? Но ведь это ты…
— Ты не понимаешь.
— Так объясни мне! Ведь я пыталась!
— Слишком мало этого, Цисси. Ты знаешь меня…
— Знаю? — возмутилась она. — Я совсем тебя не знаю!
— Знаешь достаточно, чтобы найти дорогу.
— Люциус… — прошептала Нарцисса.
Он просто растворился в воздухе, превращаясь в туман, заполняющий комнату. Он становился гуще. Нарцисса перестала видеть камин и огонь. Вокруг только рыжий туман. Тихий шёпот прозвучал у неё в голове: «Я готов умереть за тебя…»