Нарцисса села на кровати. Первую минуту приходила в себя.
Значит ли что-нибудь этот сон? Почему именно сейчас Люциус ей приснился? Может потому, что сегодня ровно два месяца, как они поженились?
Она схватила свою волшебную палочку и, подсвечивая ею путь, в одной сорочке, босиком, быстро выскочила из комнаты. Нарцисса почти бежала. Замерла у двери в его спальню. Тревога мучила, но не могла остановить.
Нарцисса без стука вошла в комнату. Её удивило, что дверь не заперта. В комнате темно и, почему-то, намного теплее, чем в её спальне. Вспомнила упоминание Люциуса о его нелюбви к холоду. Она с замиранием сердца пошла к кровати. С каждым шагом её дыхание становилось всё реже, а в груди всё обрывалось. Руки заледенели. Она в нерешительности стояла у постели, созерцая мужа, который, к её полному недоумению, спал совершенно обнажённым.
Как же он был красив! Стройный, мускулистый, в темноте было ясно, что его кожа идеально белая, а струящиеся по подушке платиновые пряди так и манили прикоснуться, окунуться, словно в освежающий холодный водопад. Она остановила взгляд на его спокойном, прекрасном лице. Он казался ей божеством. Далёким, недоступным. Даже чёрная метка Пожирателя на предплечье была зловеще-великолепной. Его тонкие идеальные пальцы манили. Нарцисса со сладкой болью вспоминала, как они ласкали её, с каким трепетом, нежностью.
Дыхание остановилось. Она почувствовала, что дрожит. Эта дрожь мучила, толкала идти вперёд, и Нарцисса сделала шаг, ещё один. Потянула сорочку с плеча, потом с другого. Она соскользнула к её ногам, оставив молодую женщину совершенно беспомощной перед ним. Струи холодных мурашек пронеслись по спине и плечам.
Она с трудом вдохнула и сделала последний шаг. «Что если он прогонит меня?» Этот ужас закрался в душу внезапно, но не успел остановить, и её изящная ладонь нежно скользнула по его груди к шее. Нарцисса трепетно прижалась к нему всем телом, обвивая рукой его шею и ложась на плечо.
Люциус вздрогнул, глубоко вдохнул. Она замерла в страхе, а он вдруг повернулся к ней, и его руки чутко обвили её талию.
— Ты пришла, Цисси… — прошептал он, трепетно сжимая её в объятиях, осторожно касаясь своей щекой её лица. — Как же долго ты не приходила…
Его рука скользнула по изгибам её спины, по бедру, и Нарцисса застонала от блаженства.
— Почему ты оставил меня, Люциус? — нежно простонала она. — Я так тебя ждала!
Она робко ласкала его спину, всё ещё не веря своему счастью.
— Я не мог прийти к тебе, моя королева, — хрипло шептал он. — Я ничтожен… Я… недостоин тебя. После всего, что я сделал не посмею к тебе прикоснуться без твоего желания.
— Но я ждала тебя, Люциус! Каждую мучительную ночь! Неужели ты не понимаешь? Если меня не достоин ты — мой сон, моя мечта, то кто тогда?! Я простила тебя за всё! Только ты можешь быть со мной!
Нарцисса взглянула ему в глаза, такие близкие, такие сияющие, тёплые, родные. Бережно коснулась пальцами его щеки.
— И ты… не упрекнёшь меня? — с надеждой выдохнул Люциус.
— Никогда! Ты нужен мне! Я… я… — слова комом застряли в горле. Дыхание остановилось.
— Я люблю тебя, Цисси!
И его губы сладко впились в её. Стон счастья вырвался из груди Нарциссы, и слёзы заструились по лицу. Сердце рвалось вылететь от восторга, упоительного, долгожданного.
Люциус целовал её слезинки и тихо шептал:
— Я буду ошибаться, Цисси. Всё время. Я невыносимый человек! Я — демон во плоти…
— Я принимаю тебя! Принимаю всё, что бы ни было! Я буду с тобой! Всегда! Только не исчезай больше!
— Не оставляй меня!
— Не оставлю…
Головокружение. Его руки. Сильные, нежные, страстные. Его губы, взгляд, голос. Ей всё равно, что он сделал, что ещё совершит. Этот бешеный танец стирает все грани, способные разрушить её счастье. Люциус нависает над её стройным, хрупким телом. Стон блаженства звенит в пространстве, и каждое движение создаёт смесь звуков, ласкающих слух. Его стоны, вздохи, глубокие порывистые погружения. Она дрожит, прогибается, кричит, сминая простыни, обвивая его ногами. Ещё ближе.
Люциус рычит, превращаясь в дикого зверя, сильного, мощного, быстрого, безжалостного. Нарциссу поглощают волны экстаза одна за другой. После третьей волны она теряет связь с реальностью, слышит его алчный стон, чувствует, как он вздрагивает, удушающие объятия, бессвязный шёпот. Она засыпает в его руках, чувствуя полную свободу.
Он держит своё счастье. Пусть оно мимолётно. Люциус знает, как никто, удержать счастье долго невозможно. Вот есть. Одно мгновение, и оно улетучивается. Он видит только её маленький аккуратный носик и сомкнутые ресницы, осторожно поглаживает нежное плечо. Тепло. Его окутывает тепло, согревающее душу. Хочется обнять её крепче, но так страшно потревожить её зыбкий сон.
— Моя девочка, — тихо шепчет он. — Моя маленькая Цисси.
Осторожно натягивает на неё и себя лёгкую простыню. Чувствует необыкновенную уверенность в том, что всё теперь будет иначе, всё наладится. Его никто никогда не любил, но теперь… Это совсем другая жизнь. Жизнь, в которой его любят. Любит та, которую он так ждал.
Какая-то чёрная мысль на одно мгновение поселяется внутри, воспоминание далёкого прошлого. Чёрное озеро. Карие глаза. Люциус глубоко вдыхает, безжалостно стирая образ той, что была отвергнута и изгнана из его сердца. Каменная маска застывает на лице, и он отчаянно пытается вернуть ту нежность, что испытывал ещё несколько минут назад. Люциус понимает — вот оно — мгновение, когда счастье ускользает, как вода сквозь пальцы.
Нежная рука жены обхватывает его торс. Её маленькая грудь прижимается к боку, белые пряди сползают с плеча на его руку.
— Я люблю тебя, Люциус, — в полудрёме шепчет Нарцисса, причиняя адскую боль и одновременно наполняя радостью его избитую, одинокую душу.
— Я постараюсь, Цисси, обещаю… — беззвучно произнёс он, крепче обнимая своё драгоценное, еле уловимое счастье.
***
Для них наступило то время, когда обо всём забывая, Люциус и Нарцисса наслаждались друг другом. Целыми днями не вылезали из постели, ели здесь же. А если вдруг спускались в столовую, Абраксас с трудом делал суровое лицо и ворчал, что Люциус совершенно забыл о своих обязанностях.
Отец был рад за сына. По-настоящему рад. Вдвойне приятно было, что именно он напомнил наследнику о Нарциссе Блэк. Она нравилась ему. Как невестка достойно держалась, была почтительна, даже добра. А взгляды, которые она дарила мужу, радовали Абраксаса ещё больше. Он верил, что очень скоро, при таком раскладе, в роду Малфоев обязательно появится маленький наследник.
В августе состоялась свадьба Беллатрисы и Родольфуса Лестрейнджа. Но это, казалось бы чудесное, событие никому не принесло радости. Нарцисса не без боли выслушивала рассказы мужа о слухах, которые омрачали жизнь. Пожиратели были уверены, что Белла «работает на два фронта», и что кроме мужа у неё есть ещё мужчина, тот, кого лучше не называть.
Услышав об этом впервые, Нарцисса разрыдалась и молила Люциуса никогда больше не порочить доброе имя её сестры. Но каждый раз, когда Беллатриса появлялась в её доме, Нарцисса замечала, что когда-то весёлая, шутливая и немного ироничная сестра, постепенно превращалась во всё более раздражительную и злобную особу, лишь отдалённо напоминающую прежнюю Беллу. Нарцисса пыталась поговорить с сестрой, как-то помочь, но прекратила это делать в ту же секунду, когда та ткнула своей палочкой ей в грудь и велела не встревать туда, куда не надо. Люциус предупредил сестёр, что если они будут устраивать склоки в его доме, то вообще не увидятся больше, и, как не странно, это подействовало. Так или иначе, сёстры нуждались друг в друге.
По словам Люциуса, почтеннейший лорд, как и прежде, ему доверяет и должность предводителя Пожирателей смерти никому другому не передал. Видимо, решил, что личные счёты не должны мешать делу. Малфой с особым рвением продолжал исполнять свой долг, преданно служа Тёмному лорду.