- Если бы у них была хоть капля здравого смысла, - добавил он, - они бы поняли, что произошло, хотя бы по тому, как качнулся экипаж. Я ведь не муха.
Он жаловался на ломоту во всем теле и сказал, что пойдет домой. Я предложил послать за кэбом, но он заявил, что предпочитает идти пешком.
В тот же день вечером я встретил Мак-Куэя на премьере в Сент-Джемском театре. Он пришел делать зарисовки для журнала "График". Заметив меня, он тотчас же протиснулся ко мне сквозь толпу.
- Тебя-то я и хотел видеть! - воскликнул он. - Скажи, брал я Хольярда с собой в Ричмонд сегодня?
- Конечно, - ответил я.
- Вот и Лина говорит, что брал, - пробормотал он в полном замешательстве, - но я готов поклясться, что его не было в коляске, когда мы добрались до гостиницы Королевы в Ричмонде.
- Все в порядке, - сказал я, - ты выронил его в Путни.
- Выронил в Путни? - повторил он. - Не помню такого случая.
- Зато он помнит, - ответил я. - Спроси его самого. Он весь полон воспоминаниями.
Все знакомые Мак-Куэя считали, что он никогда не женится. Казалось немыслимым, чтобы он ничего не перепутал и запомнил одновременно час, церковь и девушку. Говорили, что если он даже доберется до алтаря, то забудет, зачем пришел, и выдаст невесту за собственного шафера. Хольярд считал, что Мак-Куэй ужо давно женат, но что подобная мелочь изгладилась из его памяти. Я лично был убежден, что если его свадьба и состоится, то на следующий день он о ней все равно забудет.
Но мы все ошибались. Каким-то чудом обряд венчания благополучно совершился, так что, если предположение Хольярда справедливо (что вполне вероятно), то можно ожидать некоторых осложнений.
Правда, мои собственные опасения рассеялись, как только я увидал молодую супругу. Это была прелестная и веселая маленькая женщина, совсем не из тех, которые могут допустить, чтобы муж о них забывал.
Я не видел его со времени свадьбы, которая произошла весной. Возвращаясь как-то из Шотландии, я не спешил и по пути домой остановился на несколько дней в Скарборо. Пообедав за табльдотом, я надел макинтош и вышел погулять. После месяца в Шотландии на английскую погоду внимания уже не обращаешь. Мне хотелось подышать воздухом, несмотря на ливень и ветер. С трудом продвигаясь против ветра по темному берегу, я споткнулся о какую-то скрючившуюся фигуру. Прижавшись к стенке набережной, этот человек старался хоть немного укрыться от непогоды. Я ожидал, что он выругается, но он был, видимо, слишком подавлен, чтобы на что-нибудь реагировать.
- Простите, я не заметил вас, - извинился я.
При звуке моего голоса он вскочил и воскликнул:
- Неужели это ты, дружище?
- Мак-Куэй! - удивился я.
- Клянусь Юпитером, еще никогда я так не радовался встрече! - Он так тряс мою руку, что чуть не оторвал ее.
- Но что ты здесь делаешь, черт побери? - спросил я. - Ты же насквозь промок.
Он был в светлых брюках и теннисной куртке.
- Да, - ответил он. - Я не думал, что пойдет дождь. Утром была хорошая погода.
У меня мелькнуло опасение, что от переутомления он уже начал заговариваться.
- Почему ты не идешь домой? - спросил я.
- Не могу, - ответил он. - Не знаю, где я остановился. Я забыл свой адрес. И ради бога, - продолжал он, - поведи меня куда-нибудь, где можно поесть. Я буквально умираю с голоду.
- Разве у тебя нет с собой денег? - спросил я, пока мы шли к гостинице.
- Ни пенса, - ответил он. - Мы с женой приехали сюда из Йорка в одиннадцать часов утра, вещи оставили на вокзале, а сами пошли искать квартиру. Как только устроились, я переоделся и вышел погулять; сказал Мод, что вернусь к ленчу, примерно к часу Дня. И уж такой я дурак, что даже не записал адреса и не запомнил дороги... Положение прямо ужасное, продолжал он. - Ума не приложу, где ее искать теперь. Я надеялся, что она вечером зайдет в сад при курзале, и потому с шести часов околачивался около входа, но зайти туда не мог. У меня не было трех пенсов на билет.
- Неужели тебе совсем не запомнились ни улица, ни дом? - спросил я.
- Хоть убей, не обратил внимания, - ответил он. - Я во всем положился на Мод и был спокоен.
- А ты пробовал наводить справки в меблированных комнатах? - спросил я.
- Еще как пробовал! - воскликнул он с горечью. - Всю вторую половину дня упорно бродил от дома к дому и спрашивал, не живет ли здесь миссис Мак-Куэй? В большинстве случаев, хозяин, вместо ответа, захлопывал двери перед самым моим носом. Я обратился к полицейскому, думал, он что-нибудь посоветует, а тот идиот только расхохотался. Я так рассвирепел, что поставил ему фонарь под глазом и должен был удирать. Теперь меня, наверно, ищут.
Потом я пошел в ресторан, - мрачно продолжал он, - попробовал уговорить хозяйку отпустить мне в долг порцию жаркого. Но она сказала, что не раз уже слыхала подобные басни, и при всех выгнала меня вон. Я думаю, что утопился бы, если б не встретил тебя.
Переодевшись в сухое платье и поужинав, он немного успокоился, но дело оказалось сложнее, чем можно было подумать. Их лондонская квартира была закрыта, и родственники его жены уехали путешествовать за границу. Ему даже некому было написать письмо, с уверенностью, что оно будет переслано жене: он не знал точно, с кем она переписывается. Вряд ли им было суждено в ближайшее время встретиться на этом свете. И хотя он, бесспорно, любил свою жену и хотел ее отыскать, мне показалось, что он ожидал этой встречи, если ей вообще суждено было состояться, без особенно радостных предчувствий.
- Ей все это покажется странным, - бормотал он задумчиво, сидя на краю кровати и медленно снимая носки. - Ей несомненно все это покажется странным.
На следующий день, то есть в среду, мы отправились к адвокату и изложили ему обстоятельства нашего дела, Он навел справки у всех, кто в Скарборо сдает в наем меблированные комнаты, и в четверг днем Мак-Куэй, подобно герою салонной пьесы, был в последнем акте возвращен в свой дом к своей жене.
При следующей встрече с Мак-Куэем я спросил, что ему сказала жена.
- О, почти все то, что я ожидал, - ответил он.
Но что именно он ожидал, он так мне и не рассказал.