"Слеза звезды" коснулась земли и, подобно разлившейся ртути, тонкой серебристой плёнкой растеклась по почве. В то же мгновение звездный свет изменился. Изливаемый до этого во все стороны, он собрался в конус и теперь освещал лишь новообразованную блестящую лужицу.
Краем глаза я видел, как капитан Петров подбежал к лежащей на земле девушке, поднял ее на руки и осторожно, словно фарфоровую, понес к уже не совсем серебряному кругу, где тем временем продолжало происходить что-то невероятное.
Из "ртутной" лужицы произрастали сероватые тонкие и вибрирующие ворсинки, в следующее мгновение "матеревшие" и напитывающиеся зеленью. Через несколько секунд Огна лежала уже последи лужайки густой, шелковистой и ярко-зеленой травы. А еще через некоторое время я заметил, как окровавленная футболка, точно раздираемая неведомой силой, клоками сползла с тела девушки.
Петров тем временем стоял в стороне и не сводил глаз с развивающихся у перелеска боевых действий. Я, как и он, вначале наблюдал за магическими разборками Лехи (тот был один, но, похоже, здорово достал тех... их уже четверо?) но вскоре был околдован невероятностью происходящего вокруг Огны. Казалось, я смотрю документальный фильм из жизни природы, только с элементами фантастики. Как в тех фильмах, травинки необычайно быстро росли, но, прильнув к коже Огны, сочная трава вспыхивала изнутри яркой зеленью, а затем так же быстро темнела, скручивалась и рассыпалась в прах.
Самопожертвование травяного покрова настолько захватило меня, что какое-то время я думал лишь о нем и совершено забыл о приказе Петрова не сходить с места. Наблюдая за точечными вспышками на коже девушки, за тем, как кровоподтеки, ссадины и синяки исчезают, я подходил все ближе и ближе.
-- Стоять! -- Вопль капитана, сравнимый разве что с ревом Минотавра, остановил меня.
Я посмотрел на него, и тут же гербалические чудеса ушли на второй план: я увидел существ, что убили Евстигнея. Четыре полупрозрачные, а сейчас фосфоресцирующие в сумраке твари кидались на капитана.
-- Не подходи к ней, ты все разрушишь! -- продолжал вопить Петров, не только не обращая внимания на атакующих его существ, но и умудряясь, несмотря на свои габариты, с невероятной скоростью подскочить к каждому летящему в Огну фиолетово-дымному бурунчику. Цветные клубы ударялись в его тело и бесследно исчезали, а призрачные твари, следовавшие за капитаном, как ни старались, проникнуть в его тело не могли, и, подобно тарану, Петров расшвыривал их при своем движении.
Понимаю, что скажу, возможно, неожиданную вещь, но... скажу: "Когда я наблюдал за акробатическими этюдами капитана Петрова, то искренне восхищался им".
Я стоял недалеко от скамейки и не знал, что мне делать. Подбежать к капитану и прикрыть его полем своей особенности и от тварей, и от фиолетовых вспышек, конечно же, можно, но тот находился так близко к Огне, что я не смел рискнуть. Адреналин бил в голову, меня трясло, а в мыслях одна за другой выстраивались возможные траектории движения. И тут вопрос разрешился сам собой: Огна вскочила на ноги.
Голая, белокожая, встрёпанная, через мгновение она облачилась в полыхнувший щит и исчезла с оглушительным "Па-ф-ф". И буквально тут же, объятая пламенем, она обрушилась на скачущих балахонщиков.
Петров сразу же остановился, и преследующие его твари с разгона врезались в капитана. По-прежнему не обращая на них внимания, капитан огляделся по сторонам и не спеша, вразвалочку направился ко мне.
Эти призрачные существа, наверное, очень тупы, если вообще у них есть мозг: они кидались на капитана и преследовали его до тех пор, пока не исчезли в моей антимагии.
ГЛАВА 23,
время разбрасывать камни...
Не прошло и минуты с того момента, как Огна отправилась сводить счеты с кучкой балахонщиков, а на меня опять, во второй раз менее чем за сутки, налетел "большегруз". Только сейчас я не отделался банальным отшвыриванием в сторону: после того как тело мое распласталось по земле, сама "фура" навалилась сверху и вдавила меня в ту самую землю. А случилось это после отрывистого и мгновенно возникшего "вжик" пронесшейся рядом осы.
Под защитой моей особенности мы с Петровым стояли у скамейки и наблюдали за боевыми действиями, кажется, безрезультатно продолжающимися невдалеке. Леха, Огна и четверо людей в балахонах продолжали скакать рядом с деревьями и обстреливать оппонентов сгустками разноцветных энергий. Огна швыряла ошметки полыхающей магмы, Леха выстреливал бело-синими, по-видимому ледяными, субстанциями, а те четверо (куда же еще один подевался?), атаковали светящимися фиолетовыми бурунами. Зрелище разнообразили лишь изредка возникающие призрачные чудовища, устремляющиеся вдогонку за Лешкой или Огной. Впрочем, существовали они недолго и от первого попадания в них исчезали. На поле боя прослеживался паритет: сияющие щиты девушки и Лехи поглощали все, что попадало в них, а огненные и ледяные ответные удары, когда достигали цели, расплющивались очень эффектно, по-киношному, о невидимую границу, существующую вокруг каждого балахонщика.
-- Что это, капитан? -- кивнул я в сторону мечущихся людей.
Петров, следуя дурной привычке, ответил не сразу и не посмотрев на меня:
-- Возможно, им нужна книга, -- сказал он, но голос звучал не уверенно, -- Но почему тогда "Его только живым! Остальных уничтожить!"
Капитан замолчал.
-- И...!? -- нетерпеливо, спросил я.
В ответ он пожал плечами:
-- Посмотрим, что будет дальше. Нужно разбираться...
-- Разбираться? -- Отрешенное спокойствие капитана в столь напряженный момент меня раздражало.
-- Сейчас они напрыгаются, -- кивнул головой капитан, -- и уйдут. А мы заберем книгу, и я кое-куда вас провожу.
"Напрыгаются? Уйдут?" -- разочарованно сказал я, -- все вот так и закончится? Ничего не жахнет, не бухнет?
Наконец-то капитан Петров соизволил повернуться ко мне, в его красноватых глазах я заметил иронию.
-- Уже и бухнуло, и жахнуло, -- проговорил он тоном взрослого дяди, общающегося с туповатым подростком, -- да так, как не могло и не должно было жахать и бухать. Поговорим об этом позже...
Читая мне нотацию, капитан не видел, как невдалеке от нас из воздуха вышли еще четверо балахонщиков и один из них, тут же протянув в нашу сторону руку, совершил некое колдунство. Я увидел вспышку, услышал тот самый осиный "вжик" и краем глаза заметил что-то, взметнувшееся над скамьей. В следующее мгновение я оказался на земле под сотней с лишним килограммов живого веса капитанского тела.
Через пару секунд, задыхаясь и матерясь, я уже отпихивал капитана, а в ответ слышал лишь ухающие вдохи и пробивающее две пары ребер бабаханье его сердца.
-- Лежи! Не дергайся! -- долетел до меня его хриплый голос.
-- Да слезь ты с меня... -- взревел я и, воткнув кулаки в бока капитана, попытался его скинуть.
"Вжик", "вжик", "вжик", -- раздалось опять рядом.
-- В нас стреляют! -- ревел Петров.
-- И что?
-- Из оружия, дубина, не магией!
Осмыслить услышанное я не успел: тут так бабахнуло (идиотские мечты сбываются), что я ощутил, как земля подо мной зашаталась, а в ушах взорвалось.
Спустя время, когда я поднялся на ноги, то увидел еще одно чудо -- снегопад, самый что ни на есть настоящий, среди жаркой июльской ночи. По поляне гуляли снежные смерчи, а подернутый инеем газон искрился мириадами звезд, в воздухе пахло морозом. Шагах в пятнадцати от меня, в хрустальном царстве зимы, полыхал огнем щит Огны, а рядом перламутрово переливался эллипсоид Лехи. Еще дальше две группы балахонщиков поднимались с земли.