— Не уводите! — строго сказал председатель месткома. — Ближе к существу.
— Не увожу, — кротко ответил Расторгуев. — В моем деле каждый мазок создает этот самый… колорит… Так вот. Отдыхаю день, блаженствую неделю, телосложением начал округляться. Вдруг прибегает замдиректора по хозяйственно-творческой части: «Сходите на склад, товарищ Расторгуев. Возьмите под расписку инвентарь — мольберт, кисти и краски. Комиссия прибывает. По чьей-то клеветнической жалобе проверка будет соответствия. Так вы сядьте вон на холмике и пишите морской пейзаж». Я, откровенно говоря, больше к контокоррентным книгам привычен. Но не подводить же благодетелей! Смотрю, вся наша колония побросала преферанс и на берегу уселась. В воздухе только и слышно: «Ах, какие ракурсы!.. Светотени, светотени-то — сплошной Айвазовский!» Добралась комиссия и до меня. Авторитетная такая троица. Один — вроде бильярдного шара в очках. Другой — с пиратской бородищей. А у третьего — палка с набалдашником, будто монумент с острова Пасхи. Видать, лауреаты… Взглянули на мой мольберт, помолчали. Тот, который с острова Пасхи, ткнул палкой: «Что это вы изобразили?» Я пожал плечами: «Натюрморт всякий. И опять же морской пейзаж». Бильярдный шар говорит: «Заграницей бывали?» Я отвечаю: «В прошлом году вокруг Европы путешествовал». Пират поинтересовался: «С итальянской системой знакомы?» Я честно признался: «А как же?! И с простой, и с двойной. В нашем деле без этого нельзя». Комиссия потопталась немного и ушла. А я решил посмотреть, что настоящие художники натворили. Подошел к одному — море у него на кляксу похоже… Посмотрел у другого — вместо лодки таракан разрисован. Оригинальничают, черт подери! Мало их, видать, критикуют… В полночь прибегает ко мне замдиректора, за голову держится: «Комиссия велела посторонних из дома проводить, а о вас, как носителе чуждой морали и проповеднике абстракционизма, поставить вопрос!» Ну вот, я и отбыл домой досрочно. А вместе со мной почему-то на поезд грузилась половина курортников…
— Какие будут мнения? — спросил председатель.
— Сколько у товарища Расторгуева осталось дней, не охваченных отдыхом?
— Две недели, ровно половина срока.
— Есть предложение. Выдать срочно Н. П. Расторгуеву путевку в нормальный дом отдыха.
— Так ведь я же говорил, — взмолился председатель месткома. — Лимитов же нет!
— Надо изыскать. Учтите. Наша бухгалтерия наладила отношения с Музфондом. Нотную бумагу тем надобно, что ли?.. А Расторгуев, кажется, никогда к роялю не подходил. Нельзя, товарищи, рисковать!
— Нельзя, — согласился председатель. — Ну, а как же заявление? Отвечать же надо. Решение выносить.
— Вот и напишите им: «Меры приняты… Дали по рукам… Оторвали от среды…»
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ
Замечено, что большинство договорных связей между организациями и отдельными авторами завязывается при помощи телефона. По-видимому, это объясняется похвальным желанием быть на уровне современной техники. Войди в обиход видеотелефон или карманный радиотелеграф, наверняка творческие переговоры велись бы на более высокой технической ступени.
…В полночь в квартире Берендеева заверещал телефон. Не подозревая ничего худого, Берендеев расслабленно взялся за трубку. Вкрадчивое контральто проворковало:
— Это говорят с телевидения.
Берендеев вздрогнул.
— Не вешайте трубку! Ради бога, не вешайте трубку!.. Я знаю, что вы недооцениваете ведущую роль телевидения в области просвещения широких зрительских масс. Я знаю, что вы объезжаете нашу студию на трамвае… Но учтите. Мы перестраиваемся. Инстанции отменены, и теперь даже маститые авторы идут к нам гурьбой…
Берендеев был стреляным воробьем. К его творческим услугам охотно прибегали и бойкие конферансье, и величавые мастера художественного слова, и бесцеремонные коверные клоуны. Любой социальный заказ для эстрады или театра миниатюр он выполнял с присущим ему тактом и эрудицией. А однажды даже выступил с собственной киномикрометражкой. Однако маститым он себя не считал. Но какой исправно платящий взносы член групкома драматургов будет опровергать этот титул?
Берендеев промолчал. Это его и погубило.
Контральто продолжало завораживающе ворковать:
— Вся редакция припадает к вашим стопам. Ну, отобразите! Ну, создайте! Хотя бы короткую сцену. Ну вот с полмизинца… Или инсценируйте какого-нибудь классика, а? Мы теперь боремся за пропаганду высоких образцов. Пройдет пулей. Космической ракетой. Учтите, телевидение перестраивается.