— Конечно, — значительно говорил он своим оппонентам, — всяким судебным хроникерам и двухстрочечным рептилиям приходит каюк. Но настоящий эрудированный репортер еще послужит народному хозяйству.
Когда стало известно, что проездом на юг в городе сделает привал известный антрополог, прежде всего вспомнили о Горошко.
— Учтите, — строго сказал редактор, — факты — это альфа репортера, а цифры — это его омега… Захватите светило в гостинице. Выведайте у него все о роли труда в процессе очеловечивания обезьяны. Объективно. Без лирических отступлений. Если через полтора часа интервью будет у меня на столе, я поверю, что самый нужный сотрудник в газете — это репортер… После редактора, разумеется, — добавил он, слегка поразмыслив.
Горошко умчался на редакционном мотороллере со второй космической скоростью. Сделав несколько витков вокруг гостиницы, он отважно направился в номер ученого. В голове у репортера роились сведения, почерпнутые в томе энциклопедии от «А» до «Астурии».
Ученый сидел на розовом гостиничном пуфике и щелкал бухгалтерскими счетами. По всем признакам он не очень торопился, и Горошко решил, что беседа может быть обстоятельной.
— Несколько слов для текущего номера, и вы можете паковать чемоданы, — учтиво сказал Горошко. — Не думайте, что здесь обитают какие-нибудь питекантропы. Уровень знаний, поддерживаемый местным отделением по распространению, вырос — в нашем городе за последние пять лет на четырнадцать и шесть десятых процента…
Ученый вздрогнул. Брови его тревожно зашевелились.
— Человек, — произнес он угрюмо, — человек, который врывается…
— …в тайны мироздания, — подхватил Горошко, — настолько возвысился над животным миром, что покоряет самое живое воображение. Его отличают социальные качества, совершенно несвойственные животным. Наука, техника, культура…
Антрополог заслонил раскиданные на столе бумаги и проговорил:
— Да как же…
— Да как же произошла эволюция? — обрадованно ухватился репортер за ясные идеи гостя. — Как же обезьяна научилась изготовлять орудия? То есть каким образом мог возникнуть труд? Прошу вас, профессор, я внимательно слушаю.
— Если вы сейчас же…
— …представите себе, как несколько миллионов лет назад, — с живостью закончил фразу Горошко, — некоторые виды обезьян перешли к хождению на двух ногах, то вам станет многое ясно… Отлично, профессор, отлично! Продолжим в том же духе!..
…Когда Горошко отворил двери в кабинет редактора, его встретил пылающий взгляд.
— Интересно, — сказал редактор подкупающим голосом, — интересно, где это может пропадать сотрудник, над которым нависла угроза увольнения?
Репортер победно усмехнулся.
— Вот, — сказал он, бросая на стол исписанный блокнот, — вот самая содержательная беседа, которая когда-либо была напечатана у нас. Это вам не обзор…
— Беседа? — переспросил редактор, приходя в некоторое замешательство. — С кем, осмелюсь спросить?
— С антропологом профессором Семеновым-Памирским! — тщеславно пояснил репортер. — Еще полчаса, и мы бы заняли всю полосу.
Редактор молниеносно пробежал записи и схватился за то место, где по его расчетам мог возникнуть инфаркт.
— Так ведь он только что был здесь! Прождал вас без толку полтора часа и укатил на вокзал!..
— Мистика! — слабым голосом сказал Горошко. — Раздвоение личности!.. Кто же это был?.. И какая эрудиция, а?! Да он мне не дал вставить ни одного слова…
Редактор соединился с гостиницей и путем наводящих вопросов узнал, что собеседником Горошко был экспедитор межрайонного комбината. Он покинул город в крайнем волнении. Последний раз его видели у кассового окошечка на перроне. Экспедитор бормотал загадочные слова: «Обезьяна… на двух ногах… хождение… нахождение…»
Когда Горошко покинул кабинет, редактор печально вздохнул:
— Какая эрудиция, а?! Нет, не умеют еще у нас ценить кадры… Эх, если бы мне иметь при газете такого консультанта, как этот экспедитор!
СПОКОЙСТВИЕ ДУХА
Бухгалтер Капитонов решил прогуляться вместе с сынишкой в зоопарк. Сынишка в восторге.
— И слонов посмотрим?
— И слонов, если будешь умненьким-благоразумненьким…
— И жирафу?
— И жирафу, если не будешь верхоглядом…
— И попугая?
— И попугая, если не будешь болтать за обедом…
Остановились у вольера, за которым взапуски гоняются друг за другом зебры. Сынишка хлопает в ладоши.
— Пижамы, как у тебя, папочка!
Одна любознательная зебра приблизилась к барьеру. Папаша Капитонов хочет угостить полосатого уроженца Африки.