Птицы же считались вместилищами и воплощениями душ умерших. Для них устраивались специальные поилки. Пищу и воду, которую ставили около тела, поглощали прилетающие птицы.
Выставление покойников птицам и собакам — явно давний и укорененный способ погребения у иранцев.
7. Выставление у индоариев. Но у индоариев времен Ригведы и позже была другая погребальная концепция. Там не требовалось соблюдать запрет на соприкосновение стихий с мертвым телом. Основной погребальный обряд у современных индийцев — кремация. После сожжения покойника принято ссыпать прах в реку. В Ригве-де и брахманах, однако, сохраняются и следы другой традиции — ингумации, предания трупа земле. Если Авеста запрещала осквернять землю мертвечиной, то Ригведа, наоборот, призывала землю ласково принять покойника, обнять его и упокоить. Он должен был раствориться в земле. Индийцы засыпали покойника сырой землей и даже разрезали саван, чтобы ничто не мешало воссоединению. Этим индоарии отличались от иранцев.
Тем не менее идея выставления трупа покойникам существовала когда-то и у них, видимо, в предшествующие Ригведе времена. От нее оставались пережитки. В Атхарваведе (АВ, XVIII, 2, 34) упоминается выставление трупов:
Тех, которые сожжены, и тех, которые рассеяны, и тех,
которые воздвигнуты,
Всех этих отцов, о Агни, спусти вниз вкусить приношение.
Слово «воздвигнуты» толкуется индийскими учеными как «выставлены наверху (на деревьях или в пещерах)» (Капе 1941, 1:232). О таксилах, живших за Индом, в Пенджабе, Страбон (XV, 1,62) сообщает: «Трупы выбрасываются у них на съедение коршунам».
Пережиток выставления сохранялся у индоариев и в первой половине I тысячелетия до н. э. В одной из древнейших глав Законов Ману (V, 69) на случай смерти ребенка, не достигшего двух лет, дана следующая рекомендация: «Для него не должен производиться огненный обряд, не должно производиться возлияние воды; оставив его в лесу, как полено, им (родственникам) надо поститься три дня». В религиозной системе исторических индоариев этот способ захоронения явно играет незначительную роль, но всегда ли он был на заднем плане и как давно он вошел в эту систему (не позднее ли это включение), еще предстоит выяснить.
В индоарийском фольклоре сохранились представления о роли птиц в смертный час. В джатаке об Ушинаре (Махабхарата, III, 131, 197; XII, 32; Чария-питака и др.) герой, спасая голубя (птицу бога смерти) от сокола, стал отрезать и скармливать соколу куски своего тела, достаточные для компенсации по весу (то есть приносил себя в жертву), но голубь неизменно оказывался тяжелее, — пока на костях Ушинары не осталось плоти. Ушинара — из рода Ану, то есть не-ариев.
В похоронной обрядности индоариев нет обряда саг-дид и не сохранилось прямых указаний на поедание трупов собаками, но в мифологии две собаки — спутники бога смерти Ямы, вполне подобные двум авестийским собакам у моста Чинват, в царстве Йимы, — должны были отыскивать души умирающих для немедленного их препровождения в мир предков, и это собаки «четырехглазые» (то есть с пятнами над глазами). Таким образом, есть все основания предполагать, что общие предки обеих групп ариев отдавали трупы собакам, но ко времени Вед и Авесты у иранцев этот обычай сохранился лучше, чем у индоариев.
Зато в Индии лучше сохранилась основная идея, которая лежала в основе всех этих погребальных обрядов, — идея возрождения в новом теле, идея реинкарнации, связанная с сансарой — общим учением о круговороте жизни через бесконечный ряд реинкарнаций (новых воплощений). Желания предохранить стихии от осквернения мертвечиной, столь сильные у иранцев, — сопутствующие идеи. Представления о мире умерших, мире предков как своего рода хранилище, запаснике вышедших из обихода душ и источнике душ для новых рождений были распространены в Древнем мире вообще, например у кельтов (Перу 2000), у орфиков и пифагорейцев в Древней Греции. По мнению ряда исследователей, идея сансары — Переселения душ с многократными новыми телесными воплощениями (реинкарнациями) появилась у индоариев поздно — в послеведийский период (Бонгард-Левин, Ильин 1985: 180-181).