Вот сказание о Мелеагре по Аполлодору. Когда в Калидоне родился Мелеагр, было предсказано, что он умрет, как только догорит головня на жертвеннике. Мать его, Алфея, следила за тем, чтобы огонь в жертвеннике не угасал. Но отец его, Иней, принося жертвы богам, забыл об Артемиде. Та наслала на его страну огромного вепря. На охоту за ним были приглашены многие богатыри и одна богатырша — Аталанта. Ей-то Мелеагр и отдал шкуру убитого им вепря. Братья его матери Алфеи отняли у той шкуру, а Мелеагр, рассердившись на них, перебил их. Из мести за братьев Алфея сожгла головню, и Мелеагр внезапно умер. Мать его Алфея и жена Клеопатра повесились, а сестры, оплакивавшие его, превратились в птиц — мелеагрид (цесарок или индюшек), обитающих при храме Артемиды.
Здесь нет ни войны, ни осады, ни отказа от боев, ни посольства.
В рассказе Феникса гнев Артемиды и охота на вепря изложены так же. Но далее рассказ уходит от оригинала. О головне нет речи, об Аталанте тоже. Просто за шкуру разгорелась война между калидонцами и куретами. В войне Мелеагр теснил куретов и убил одного брата матери. Та в горе стала проклинать сына — колотя землю и взывая к подземным богам, призывала на сына смерть. Мелеагр, обидевшись, устранился от боев, и куреты осадили город. Тщетно молили героя о помощи этолийские старейшины, посылая жрецов и обещая богатые дары. Герой отказал и отцу, и сестрам, и матери. Когда же куреты взобрались на башни осажденного города и подожгли их, жена умолила Мелеагра вступиться. Имя ее — Клеопатра, а домашние звали ее Алкиона. Смерть Мелеагра не описана, но сказано, что богиня смерти Эриния наконец вняла просьбам его матери о смерти для сына.
Утеснение калидонцев куретами, подожженный город, мольбы сограждан, предлагаемые дары — это явно искусственное сближение с ситуацией Ахилла — с Троянской войной, поражением ахейцев, подожженным кораблем, с посольством.
В первоначальном сказании о Мелеагре жизнь героя зависела от заколдованной головни, Гомеру это было не нужно — он магию убрал. Мелеагр убивал дядей, но Гомеру нужна была война, чтобы параллель с Ахиллом стала наглядной. В сказании мать разгневалась на Мелеагра, Гомер же заставил и ее просить Мелеагра о помощи — чтобы было более похоже на ситуацию Ахилла, у которого оскорбивший его Агамемнон искал теперь помощи. Концовка у сказания о Мелеагре явно была не та, которую нарисовал Гомер.
«Что за странная концовка! — возмущается один немецкий исследователь. — Можно ли представить себе, что победивший герой, прогнав куретов, потребовал обещанных даров от соплеменников... а те злорадно напомнили ему, что он не пошел на предложенный договор? Это же концовка бурлеска, а не героической поэмы». Но Гомеру такая концовка нужна была для притчи, для возможности сказать: вот; все равно ведь выйдешь к боям — как Мелеагр, но даров можешь и не получить. Так уж лучше раньше согласиться: бери дары, пока предлагают. Но самое главное, в убранной концовке сказания важным компонентом была смерть Мелеагра: колдовство матери было скоро реализовано (по Гесиоду, Аполлоном — бог погубил Мелеагра). У Гомера есть лишь намек на гибель Мелеагра (Эриния внемлет воплю матери наслать на сына смерть), но смерть отдалена от событий рассказа. Без этого отдаления нет возможности нарисовать Калидонскую войну, бедствие и просителей с дарами, от которых не стоит отказываться.
В 1908 году, почти полвека спустя после работы Ла Роша, Георг Финслер предположил, что сходство двух сказаний не случайно, что гнев Мелеагра послужил образцом для тех певцов, которые создавали сказание о гневе Ахилла. Эту идею подхватили Д. Мюльдер, У. Виламо-виц и др. Появилась и противоположная идея — что не этолийское сказание стало образцом для песен об Ахилле, а наоборот, что они вызвали подражание в Этолии (так думает В. Шадевальдт, которому сказание о Мелеагре представляется несобранным).
Приоритет все-таки явно на стороне сказания о Мелеагре. Оно значительно более цельное и логичное, а в «Ахил-леиде» есть признаки искусственности и подражательности. Это показали Мюльдер и др. Так, воздержание от битвы у Мелеагра лучше обосновано: это ссора с братьями матери и, стало быть, с матерью, которая жаждет смерти сына. По сравнению с этим обида Ахилла за отнятую пленницу мелковата. Пребывание отошедшего от боев Мелеагра в осажденном городе у жены вполне понятно — куца ж ему еще податься? Ахиллу же оставаться под Троей после ссоры не было резона (и это отразилось в колебаниях, которые ему придает певец, — отплывать или нет). Действие это-лийского сказания логически вело к смерти Мелеагра: он убил братьев матери, она ему мстит, сжигает головню его жизни, и это ведет к его гибели. Смерть же Ахилла, хотя и завершает его эпопею, из завязки сюжета логически не вытекает. Смерть ему была предвозвещена богами, если не оставит Трою, а вмешательство богов всегда свидетельствует о нарушении естественной логики событий.