— … Ты мне лучше скажи, как вернуться на Землю?!..
Загорелось пятно с подписью «Обратный ход». И Джим, не задумываясь, ткнул в него пальцем …
Входной проём затворился, и за обзорным окном стало темно.
Когда Джим в очередной раз подплыл к иллюминатору, то перед его глазами раскинулась до боли знакомая картинка (Планета Земля— вид из космоса!)
С нереальной скоростью они приблизились к Американскому континенту, и невесомость пропала.
За окном был пустынный пейзаж знакомого места. Тот самый каньон, куда его привёз джип, раскинулся под ногами.
Джим надел свою старую земную одежду, обнаруженную в «Операционной», разумно решив, что пока не доберётся до НАСА, лишнего внимания лучше не привлекать. Но Ленту на шею нацепил. С виду ничего особенного, разноцветная с различными письменами.
Провёл ладонью у выхода из космолёта, и дверь затворилась, полностью растворив корабль в пространстве. Но, Слава Богу, на ощупь всё было в порядке!
Пока спускался вниз в каньон, по довольно отвесной стене, надорвал на груди рубашку, что-то красноватое мелькнуло под ногами и растворилось в наскальной пыли …
Джим внимательно осмотрел скалу, запоминая резкие отличительные элементы.
И поскольку джипов в округе не оказалось, он отправился пешком по вечернему каньону на встречу своей Славе!..
Вот такая концовочка…
Пришлось совершить марш бросок по горам и низинам Аляски, через горные реки и дикие непроходимые леса.
Вертолёт оставили на дне горного ущелья. Ниро умудрился его туда посадить, хотя до стен отвесных скал из кабины вертолета, казалось, можно было рукой достать.
Они вышли к горному озеру. На противоположном берегу был раскинут лагерь Эскимосов.
Заметив двух незнакомцев в довольно странном прикиде для этих суровых мест, члены племени весьма удивились, но молча — про себя.
Из самой большой юрты вышел пожилой мужчина в очень загадочном наряде — это был Шаман. Он спокойно подошёл к Ниро и Тине, изучил их своим пронзительным, но слегка отрешённым взглядом. После чего старый эскимос поклонился Ниро, и аккуратно взяв Валентину за руку, подвёл её к одной из юрт. Шаман шепнул, что-то на своём наречии неподалёку стоявшим женщинам. Те быстро подскочили и завели Тину внутрь.
Оказалось, что по центру этой юрты стояла большая бочка, в которой незваной гостьи предложили принять расслабляющую горячую ванну. Женщины подсыпали в воду специальных трав, и запах задурманил уставшей Тине голову. Затем ей гостеприимно была предложена эскимосская очень мягкая и удобная одежда.
Когда она вышла, уже темнело.
Ниро в национальной одежде сидел вместе с шаманом и другими мужчинами племени около большого костра. Неподалёку стояли припаркованные на опушке Джипы, хозяевами которых и были представители этого древнего племени.
Все мужчины, включая шамана и Ниро, оглянулись на подошедшею женщину. Впервые Тина заметила в его взгляде искорку, которая приятно обожгла ей сердце.
Вокруг было тихо и спокойно. Пламя костра отражалась в зеркале озера.
Ниро встал ей на встречу, подошёл вплотную и легким движением подхватил на руки. Она лишь обняла его за шею.
Когда они подошли к одной из стоявших вдалеке от костра юрте, им в спину понеслась песнь шамана, которая заполнила всё пространство между горами и озером. К голосу присоединилось звучание древнего инструмента и легкий бой тамтама.
Внутри горел небольшой костерок, дым улетучивался наружу через специальное отверстие вверху.
Ниро аккуратно положил Тину на мягкую шкуру медведя. Звучание музыки, переплетённой с голосом колдуна, проникало глубоко в подсознание, создавая ощущение нереальности происходящего.
И вот уже их обнажённые тела устремились вслед за песней природы.
Духи далёких земных и неземных предков заполонили пространство юрты, как будто слияние этих двух половинок происходило много тысяч лет тому назад.
Пламя костерка стало гораздо ярче в тот момент, когда его Корень проник в её раскрытое Лоно.
На стенах начали появляться сказочные образы.
По мере ускорения ритма тамтамов, ускорялось и движение в сознание Тины, наполняя её сладкой истомой.
Она не заметила, как конец его корня расширился до невероятных размеров, плотно прижимаясь, к стенкам её лона. Как будто огромный горячий шар на конце окаменевшего жезла глубоко внутри расширял её женскую сущность. Её набухшие от сильного желания нижние губы плотно прижались к стволу его мужской сути, и, казалось, что его расширенный наконечник уже не в состояние вырваться наружу.