G. L. Dartt
Расширяя связи
Послеполуденное солнце отбрасывало косые лучи через огромные окна, расположенные по всей длине квартиры, и отражалось золотистым сиянием от полированных деревянных полов. За кухонной стойкой Никки Уэйд шинковала овощи для ужина и находила своего рода умиротворение в этих незамысловатых действиях, которые многие другие посчитали бы скорее утомительными и нудными. Конечно, десятью месяцами ранее она была никем иным, как постоянной обитательницей Ларкхолла – женской тюрьмы – так что было вполне понятно, почему столь простое занятие, как приготовление ужина, до сих пор дарило ей такое безграничное чувство свободы.
Звук поворачивающихся в замке ключей заставил ее поднять голову, и она улыбнулась, когда из коридора вошла ее соседка по квартире, а по совместительству и ее девушка, неся в руке портфель, который мягко опустила на стол рядом с компьютером.
«Приветик», – поприветствовала Никки. Всю ее сущность затопила теплота, когда Хелен Стюарт вернулась домой после долгого рабочего дня в Отделе Исполнения Наказаний и Реабилитации Министерства Внутренних Дел.
Хелен оглядела ее и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной, без обычно присущего ей сияния. «Привет, милая. – Угнетенный тон заставил Никки пристально вглядеться в Хелен, неторопливо приблизившуюся к стойке. – Что ты готовишь?» Шотландский акцент Хелен, который обычно усиливался в моменты усталости или повышенной эмоциональности, сейчас превратил ее слова в «што т-готоовишшь».
«Цыпленка с овощами и диким рисом». Никки положила нож и обвила рукой плечи Хелен, заключая ее в объятья. Хелен издала звучок хоть и утомленного, но счастья, и скользнула руками вокруг талии Никки так, словно именно этого прикосновения с нетерпением ждала весь день. Никки не требовала срочно рассказывать, что случилось, не засыпала ее вопросами. Ей было достаточно просто знать, что что-то явно не в порядке, и она крепко обнимала ее, предлагая всю себя целиком и полностью в качестве защиты и успокоения, что бы ни волновало Хелен.
«Не хотела прерывать тебя». – Голос Хелен был приглушен изгибом плеча Никки, куда она уткнулась лицом.
«Так, поглядим… Нарезать овощи или обнимать великолепную женщину, – пробормотала Никки в ее ухо. – Сложный выбор». Ее хватка усилилась еще чуть-чуть, не оставляя ни малейшего сомнения в том, каков будет ее выбор… всегда.
«А я великолепна?» – Ее тон был очень уж задумчивым, и Никки слегка потерлась носом о ее волосы.
«О, Хелен, ну конечно, ты же сама это знаешь. – Никки обнимала ее еще некоторое время, постепенно ощущая, как тело Хелен медленно, но верно расслабилось. Наконец, Никки чмокнула мочку ее уха. – Тяжелый день?»
Хелен звучно вздохнула, обдавая теплом шею Никки. «Не особенно. Не то, чтобы очень. Просто еще один день, переполненный отчетами и встречами, понимаешь? В смысле… не такой, как в Ларкхолле. На этой работе, конечно, нет такого количества всякого дерьма».
Хелен служила управляющей крылом G в женской тюрьме Ларкхолл, когда они впервые встретились. Несмотря на серьезное препятствие в том, что они находились по разные стороны решеток, они влюбились друг в друга. И теперь, спустя годы, они все же смогли быть вместе.
«Ну, дерьма-то может и не так много, но и отдачи тоже меньше».
Хелен немного отстранилась и со сбитым с толку выражением лица посмотрела на Никки. «В смысле?»
Никки провела подушечкой пальца по ее щеке. Хелен хоть и не была сногсшибательно красивой женщиной, но явно относилась к числу тех, чья красота при длительном рассмотрении раскрывалась с необычайной силой. Серо-зеленые глаза покорили Никки светящимся в них интеллектом и остроумием. Мягкие блестящие волосы цвета лесного ореха обрамляли ее лицо и подчеркивали линию шеи. Она была ниже Никки, которая в связи с этим чувствовала себя этакой защитницей, хотя именно Хелен чаще всего спасала ее, правда, скорее от своих же собственных промахов, чем от окружающего мира.
«В смысле, в Ларкхолле все происходило практически моментально. Конечно, тебе постоянно приходилось сталкиваться со всяческими мерзостями, но зато ты сразу могла увидеть все хорошее, что там иногда случалось. Вероятнее всего ты действительно положительно влияешь на то, над чем работаешь сейчас, просто у тебя нет возможности самой быть свидетельницей этих изменений, независимо от того, к хорошему они ведут или к плохому».
Хелен задумчиво посмотрела на нее, словно все это ей даже в голову не приходило. «Я правда приносила какую-то реальную пользу в Ларкхолле?» В ее голосе подчеркнуто просквозила старая горечь.
Никки предостерегающе сжала ее в своих объятьях. «Ну же, любимая, присмотрись хорошенько к человеку, который прямо сейчас стоит перед тобой. Если бы не ты – меня бы тут не было».
Лицо Хелен слегка потемнело, и на нем отразилась смесь удовольствия и смущения от этих слов. «Это не одно и то же».
Никки допускала, что личное в этом деле преобладало над профессиональным. Однако ни одна из них не могла отрицать, что Никки начала процесс апелляции в первую очередь благодаря усилиям Хелен. Не говоря уж об успехе всей этой затеи.
«Возможно. Но даже если меня ты вытаскивала из-за смеси причин, то на многих людей в Ларкхолле ты оказала огромное влияние и без этого. И я так подозреваю, что большинство этого даже не замечало до тех пор, пока ты не ушла. Ты очень помогла Монике, можно даже сказать сохранила ее рассудок, когда она потеряла Спенсера. И ты спасла жизнь Зандре тогда на крыше, да и ее ребенку тоже. Именно ты помогла Шэз повзрослеть. И, черт подери, даже Докли многое получила за время занятий в твоей группе для пожизненных, хоть она ни за что не признает этого. Да еще и все те женщины, которым ты помогала с апелляциями, с получением образования. Я была не единственной, хотя, наверное, самой безнадежной из всех, с кем ты имела дело».
«Ты никогда не была безнадежной, милая. Но, наверное, ты права. Я и правда приносила пользу». Хелен не была до конца убеждена ободряющими словами Никки, но то, что она услышала, явно ее успокоило. Складка между ее бровей разгладилась, а в глаза вернулся обычный блеск. «Я не говорила, как сильно я тебя люблю?»
«Ну, за последний час ни разу», – сухо отметила Никки.
Хелен улыбнулась, и в этот момент все тени, досаждавшие ей по пути домой, развеялись. Она закинула руку на шею Никки и притянула ее голову чуть ниже для теплого и откровенно требовательного поцелуя. Никки с готовностью поддалась желанию, которое всегда так легко оживало в ней, притом не только потому, что ей и в самом деле очень хотелось ощутить прикосновение Хелен, но и благодаря тому, какой наряд на ней был надет. Подчеркнуто простые темный пиджак и юбка и отлично подходящая к ним лавандовая блузка. Это был тот тип строго консервативного внешнего вида, который был присущ Хелен в начале ее карьеры в Ларкхолле. И именно эти «деловые костюмы» непреодолимо вызывали в Никки самые темные и сокровенно-жгучие желания. Прижимаясь еще ближе, она начала нежно ласкать полные груди Хелен через шелковистую ткань блузки.
Хелен едва слышно застонала. «А как же ужин?»
«К черту ужин!» Голос Никки стал сиплым от желания.
Хелен рассмеялась своим удивительным хрипловатым гортанным смехом и крепко схватила Никки за запястье. «Я согласна отправиться в постель вместе с тобой только при условии, что позже ты меня накормишь».
«А я когда-то оставляла тебя голодной?» – Спросила Никки, пока Хелен вела ее за собой в спальню.
«Я имела в виду еду, а не тебя!»
Никки обожала, когда Хелен была такой. Это была та ее сторона, которую Никки если и наблюдала, то уж точно крайне редко в Ларкхолле, но которую она имела счастье очень часто видеть в ней сейчас, когда тюрьма для них обеих осталась далеко позади. Эта игривая, почти эксцентричная черта проявлялась в самые очаровательные моменты. И отложенный на неопределенное время ужин был наименьшей ценой за возможность насладиться этой ее характерной особенностью.
«Я закончу готовить ужин, обещаю, – сказала Никки, когда они приостановились возле огромной кровати «королевского размера». – И даже, возможно, принесу тебе его в постель, если ты будешь особенно хороша».