Его приятель был умнее и пока даже не показывался в дверях.
– Сти-иви.
Парень в кепке уронил патрон, присел, потянулся рукой, и Ингрейв посчитал, что с него достаточно. Он выстрелил парню в лоб. «Смит-вессон» плюнул огнем. Нерасторопного стрелка откинуло назад, и мозги его выплеснулись уже в коридоре. Собственно, с расстояния в полтора метра трудно ожидать другого эффекта.
За дверью испуганно выругались.
– Стиви, ты труп! – прохрипели оттуда.
В проем высунулась рука с «береттой». Слепой выстрел разбил оконное стекло.
– Ты отсюда не выйдешь! Слышишь?
Следующая пуля ушла в простенок, и тут уже пришла очередь Хэнка, который прострелил плечо придурку и вскрикивающего, пыхтящего, выронившего пистолет втащил его в квартиру.
– Тихо!
Он приставил горячее дуло к жирному горлу.
– Ты ранил меня, – прохрипел тот.
Невысокий, смуглый, бородатый, он был в узких брюках и спортивной куртке, рукав которой намокал кровью.
– Я знаю, – сказал Хэнк.
Глаза нападавшего расширились.
– И ты не Перссон!
– Алилуйя!
Хэнк перевернул раненого носом в пол и быстро его обыскал. Бумажник он бросил доминанту, который, добираясь до водительских прав, выщелкал из него рекламные карточки и буклеты.
– Эрик Джордж Гобб, Сан-Диего, – прочитал Ингрейв.
Хэнк, присвистнув, встряхнул раненого.
– Чего тебе надо здесь, Эрик из Сан-Диего?
– Медицинской помощи! – проорал тот.
– Ага, и торт на день рождения! Эрик, ты на кого работаешь? – Добиваясь сговорчивости, двойник ударил Гобба по ребрам.
Раненый взвыл.
– На себя!
– А о Перссоне как узнал?
– Ричи… Ричи объявил награду! Полторы тысячи тому, кто его завалит!
Ингрейв и Хэнк переглянулись.
– Чего-то я не понял, – сказал Ингрейв. – То ли цена возросла, то ли Ричи решил на нас сэкономить.
– Ну, ты-то сидишь в его должниках, – сказал двойник. – Так что не мудрено.
– Значит, теперь мы работаем на Кэрби, – Ингрейв поднялся и потянул за собой Перссона.
Перссон икнул.
– Погоди, – сказал Хэнк. – Занятно другое. – Он ткнул кулаком Гобба в ребра. – Кто тебя навел на Перссона, придурок?
Раненый дернулся на полу.
– Будто не ясно!
Хэнк перевернул его на спину и придавил коленом.
– Кто? Ричи? – Он приставил к виску Гобба пистолет. – Хочешь, чтобы твой доминант остался без тебя?
– Мы уже в рассинхроне! – выкрикнул Гобб.
– С чего бы? – нахмурился Ингрейв, поддерживая Перссона под руку.
– Тупица! – оскалился Гобб. – Я ранен, а мой доминант нет.
Хэнк стукнул его стволом по лбу.
– Не голоси, как резаный. Это еще не рассинхрон. Твой доминант наверняка тоже получил свою дырку.
– От кого?
– Не знаю. Хотя бы от этого, – Хэнк качнул головой в сторону трупа в коридоре. – Ты же в курсе, что заслужить рассинхрон не так просто? Одной пулей не отделаешься. Как мне объяснил один умный человек, в систему заложен зверский компенсационный механизм. Что случается с одним, непременно случается и со вторым.
– По вам видно, – прохрипел Гобб.
– Мы – особенные, – сказал Ингрейв.
Перссон вскинул голову и кому-то погрозил пальцем.
– П-проводники! – выдохнул он.
– Слышал? – спросил Гобба Хэнк. – Устами пропойцы глаголет истина. Так откуда ты узнал, где находится Перссон?
Он стиснул пальцы на плече раненого, и тот взвыл.
– Кэрби! Маф Кэрби сказал!
– Не понял.
– Он сказал, шестой этаж одной из халуп! Мы выбрали эту!
– Не врешь?
– Нет! Вызовите «скорую»!
– Придурок, что ли? – спросил Хэнк и выстрелил Гоббу в лоб.
Покатилась гильза.
9.
– Чего-то я не понимаю, – сказал Хэнк, переступая через мертвеца.
Он сел на диван, подвинув, чтобы не мешалась, голову Гобба носком ботинка.
– Полный трындец! – оценил Перссон. Сопя, он отцепился от остолбеневшего Ингрейва и тоже опустился на диван. – Я бы поспал.
Ветер задувал в разбитое окно и шевелил занавески. Из-под головы Гобба вяло натекала кровь, подпитывая скомканную ковровую дорожку насыщенным красным цветом.
– Ты в своем уме, Хэнк? – произнес Ингрейв.
Двойник не ответил, задумчиво глядя перед собой. Только руку с «кольтом» поднял, призывая его не отвлекать. Ингрейв сплюнул, шагнул из квартиры в коридор и, ухватив патлатого стрелка за худые ноги, затащил того внутрь. Как всякие недалекого ума придурки, мозги тот оставил снаружи. То есть, остатки мозгов.