– Да, Хэнк.
– Ты в порядке?
Ингрейв издал похожий на смешок звук. Что-то вроде долгого «х-хы». В глазах плавал желтый, как пивная моча, туман.
– Хэм!
– Стой, где стоишь, – выдохнул Ингрейв и выпрямился.
Из тумана проступили кирпичная стена с рядом окон над головой и припаркованный на обочине «бьюик». «Бьюик» был обшарпан и пуст, под переднее колесо его прибился пустой пакет из-под чипсов.
На той стороне улицы помаргивал фонарь.
– Так, – сказал Ингрейв, – ты, Хэнк, иди к двери.
– Может, на машине? – спросил Перссон, сунув небритую свою физиономию в поле зрения. – Я думаю, это «бьюик» тех парней. Мы могли бы…
– Заткнись.
Ингрейв сложился, его вырвало какой-то кисло-зеленой гадостью.
– Но...
– Мы никуда не доедем ни на какой машине! – детектив сплюнул и тыльной стороной ладони вытер рот. – Нас с Хэнком тут же слепит друг с другом. Или я сдохну от головной боли. Так что зеркало нам нужно здесь и сейчас.
– А вдруг его разбили?
– Это вариант, – подал голос Хэнк. – Потом парни всегда смогут разбить его с той стороны. И даже если ты пройдешь туда, Хэм, тебя, скорее всего, подстрелят.
Ингрейв ощерился, прищурил вдруг задергавшийся глаз.
– И что ты предлагаешь?
– «Бьюик».
– Будто вокруг не слышали твоей стрельбы!
– Поэтому, боюсь, в магазине все уже настороже.
– Я хотел с черного хода…
– «Бьюик», – повторил двойник.
– Хэнк, ты тупой! – прошипел Ингрейв. – Мы не можем ехать вместе!
– Можем.
– Как?
Хэнк почесал шею, копируя любимый жест Ингрейва.
– Ты поедешь в багажнике, Хэм.
– Что? Я сдохну.
– По крайней мере, так мы оба будем в безопасности. И я буду мчать на полной.
Ингрейв усмехнулся.
– Куда?
– Я покажу, – сказал Перссон. – Я снял в «Холидей» номер на подставное имя. О нем у Ричи не знают.
13.
Двойник снял плащ, и Перссон выстлал им дно багажника. Запасное колесо выбросили к чертям. Ингрейв забрался внутрь, в тесное, пахнущее автомобильной резиной пространство, крышка над ним захлопнулась. Темнота была полной.
– Как ты? – спросил Хэнк.
– Терпимо.
Ингрейв кое-как повернулся, поджал ноги.
– Надо ехать по Пинчон, а затем по Двадцать седьмой, – сказал Перссон. – Быстрее доберемся до «Холидей».
– Машину все равно узнают, – сказал Хэнк.
– Так будет даже лучше.
– В смысле?
– Ты поймал меня и везешь к Ричи.
– Эй, а я? – крикнул Ингрейв.
Багажник со щелчком приоткрылся.
– Спросишь номер триста восемнадцать, – заглянул в щель Перссон, – назовешься Линкольном Веттиком, документы там не нужны, специфика, понятно, призывает к анонимности, скажешь только кодовое слово. Слово: «Птеродактиль».
Ингрейв хмыкнул.
– Почему «птеродактиль»?
– Редкое потому что.
Стряхнувший алкогольный морок Перссон оказался мужиком решительным и боевым, пусть и несколько помятым. Даже блеск в его глазах появился. Поживее иных доминантов выглядел.
– В номере есть зеркало, – сказал он, отлепляя пластырь со лба. – Но маленькое, только для форсированного трансферта в одну сторону. Большого зеркала я не достал.
– Значит, оно для меня бесполезно, – сказал Ингрейв.
– В «Холидей» есть трансфертный зал.
– Мы видели, – сказал Хэнк.
– В доминантный мир можно вернуться через него.
– Не слишком нагло? – спросил Ингрейв
– За доминантами на выходе в родной мир не следят. На входе – да. Потому что вход – двадцатка, а выход – бесплатный.
– Ричи как никогда добр, – сказал Хэнк.
– Стоп! – сказал Ингрейв. – И какой у нас план?
– Мы идем к Ричи, ты идешь к Ричи.
– И все?
– И пытаемся спасти девчонок.
– Как?
– Их держат двумя этажами ниже пентхауса, в отдельных номерах, – сказал Перссон. – Охраны – восемь человек.
– Я в восторге, – сказал Ингрейв.
– Я там работал. Главное – подобраться к двойнику Ричи. Это я тебе обеспечу. Его телохранители – такие же отражения, как он сам. Доминантов Ричи перетащил сюда, так как больше переживает за свою жизнь, чем за жизнь своего двойника. Когда все внимание охранников будет посвящено мне, их отражения какое-то время окажутся в состоянии рассинхрона. Думаю, ты сможешь перестрелять их, не напрягаясь.
– Интересно, почему раньше до этого никто не додумался?
– Потому что все знают, что отражение Ричи ничего не решает.
– Тогда на черта он нам?
– Рассинхрон.