– Да в любое зеркало или отмытое стекло…
– Это если у тебя жив двойник, – сказал пленник.
– Что?
– Это же трансфер, парни. Хорошо, не берем во внимание вас, но обычный трансфер – это человек сюда, а его двойник – туда.
– И без двойника обратный трансфер невозможен, – тихо сказал Хэнк.
Перссон кивнул.
– Через месяц-другой с двойником обязательно что-нибудь случается. Тем более, что в доминантном их как бы и за людей не считают. Отражение и отражение.
Ингрейв тряхнул головой.
– Постой, – сказал он. – Весь сыр-бор из-за десятка девчонок?
Перссон завел глаза к потолку.
– Кто из вас доминант?
– Он, – показал Хэнк на Ингрейва.
– Удивительно тупой.
– Полегче! – Ингрейв шлепнул Перссона по заросшей щеке. – Так девчонок больше?
– Около двадцати. Было, пока я… – Перссон, помолчав, хмыкнул. – В общем, запал я там на одну брюнетку из пентхауса. Инесс. Так, знаете, встречались тайком. Она мне и рассказала, что их держат насильно. Двойник ее еще был жив. Я думал даже пронести зеркальце, чтобы они соприкоснулись, и девчонку вышвырнуло в доминантный мир. Но она саму себя пожалела. А потом уже поздно было.
– Двойника убили?
– Ага.
– Я читал в газете про брюнетку, найденную на берегу Фог-бей, – сказал Ингрейв.
– Это другая. Не она, нет. Но я решил действовать, – сказал Перссон, – сделал трансфер с доминантом, у нас была идея вытащить Инесс с кем-то вроде вас. Вы же в рассинхроне? Вы можете ходить в одиночку?
– Как будто это не видно.
– А Кэрби? – спросил Хэнк. – Он здесь каким боком?
– Я как раз обратился к нему. Он, сука, сказал, что ему тоже обидно за девчонок, и он готов мне помочь. Только доминанту необходимо оказать дядюшке Мафу ответную услугу и кое-что разузнать у Ричи. После этого я больше своего доминанта не видел.
– Комбинация, – сказал Ингрейв. – Кэрби, возможно, хочет наложить лапу на «Холидей». Или он даже сдал тебя, Перссон! Представляешь, подослал доминанта и тут же сдал его, чтобы Ричи проникся к нему доверием?
– Важно все равно не это, – сказал Перссон.
– А что?
– Эти девчонки как-то меняют «Холидей». Делают его более настоящим, понимаете? Он уже не похож на отражение. Он ярче. И шишки, что проводят с ними время… они все потихоньку встают на рассинхрон.
– О-па, – сказал Хэнк. – Вот вам и шоколад.
– Теперь вы тоже потенциальные трупы, – сказал Перссон.
– Тише.
Ингрейв, вслушиваясь, повернул голову. Его двойник, бесшумно шагнув, с «кольтом» в руке оказался у двери и прижался к стене слева.
За дверью скрипнул пол, затем кто-то, похоже, чуть надавил на дверную ручку, проверяя, заперто или нет. После короткой паузы, необходимой для осмысления результата, раздался неразборчивый шепот двух или трех человек. Носок ботинка зацепил стену, плеснул в узкую щель между дверью и полом красноватый свет, вызванный зажженной и быстро погашенной спичкой, прошуршала ткань.
– Перссон, ты здесь? – проник в квартиру шепот.
Ингрейв приложил палец к губам. Перссон кивнул и, повинуясь жесту детектива, медленно сполз с дивана, уходя с линии возможного огня.
– Стиви, мы не сделаем тебе ничего плохого, – продолжил, похрипывая, голос. – Не стоит от нас прятаться.
Ингрейв подумал, что тому, кто вломится внутрь, заходящее солнце будет бить прямо по глазам, и пожалел, что не распахнул шторы сильнее.
– Сти-иви, – чуть ли не пропел из-за двери другой голос, – та девчонка, что ты ждал в баре, еще жива. Мы ее, конечно, немного попортили, но, надеюсь, ты полюбил ее не за товарный вид? Ты слышишь?
Ингрейв с Хэнком переглянулись.
В следующий момент и так пострадавший от Хэнка замок окончательно вылетел из филенки, а дверь с грохотом распахнулась, ударив в стену. Долговязая фигура возникла в проеме и, не мешкая, высадила целый барабан в диванные подушки. Бум! Бум! Бам! В коротких вспышках лицо стрелка казалось неуместно восторженным. Баки, усы, кепка, не слишком успешно пытающаяся сдержать буйную поросль на голове, вытянутый длинный нос. Парень, похоже, был местный, совсем незнакомый. Наркоман?
Только секунды через три стрелок сообразил, что расстреливает диван, но о том, что представляет собой замечательную мишень, видимо, не задумался и принялся тут же, на пороге, хихикая, перезаряжать револьвер. При этом, поверни он чуть вправо свою патлатую голову, то увидел бы Хэнка, «питон» которого целил ему в висок.