— Три рубля.
— Чтой-то дорого, — засомневалась та.
— Дорого — мило, дешево — гнило, — ответил Матвей.
— Это точно.
Матвей взвесил щедро, с «походом», высыпал лук в плетеную капроновую кошелку и, принимая от женщины трешку, пожелал ей:
— Ешьте на здоровье.
— Поздоровеешь тут, — буркнула женщина, пересчитала в кошельке деньги и торопливо отошла к только что начавшим открываться ларькам.
Матвей поглядел ей вслед, ругнул себя: про здоровье это он, наверное, зря. Хотя, с другой стороны, лук этот ему тоже не даром достался. Сколько сил на него и времени потрачено?! Если посчитать все, так он, может, и цены не имеет. И женщина эта еще спасибо должна бы Матвею сказать, что привез лук сюда бог знает откуда. Где бы она сейчас его купила?! Пусть даже по четыре рубля! А без луку известно что за жизнь. Никакой еды толком не приготовишь: ни борща тебе, ни супу.
Но вскоре Матвей напрочь забыл об этой женщине. Опять разгорелась у него торговля. Правда, народу было не столько, как вчера. Так оно и понятно — будний день. Да и цена… Но и отдыхать, сидеть на ящике Матвею не приходилось.
Настроение у него было веселое, почти праздничное, и он несколько раз с радостью думал о том, что если дело и дальше так пойдет, то четыре тысячи, считай, у него в кармане. Отпуская не спеша покупателей, Матвей даже загадывал, как он приедет сюда в следующем году и, может быть, не один, а всей семьей, чтоб взять луку побольше и не связываться с этим шалопутным Санькой.
В десятом часу ему, правда, немного подпортил настроение цыган. Он неожиданно появился с целой охапкой веников под мышкой и, не особенно-то спрашивая у Матвея согласия, разложил их рядом с весами:
— Тэбе все равно стоять.
— Так я… — попробовал было возразить Матвей.
— А ты потэхоньку, — не дал ему закончить цыган. — Два рубля штука.
Отказываться дальше у Матвея не хватило духу. Неудобно как-то, человек тебе с дорогою душою — и товар подвез, и в дом пустил, и за стол усадил. Хотя, конечно, возиться с этими вениками Матвею совсем не с руки. Да уж ладно.
Матвей для верности пересчитал веники и отпустил цыгана. Тот особенно задерживаться не стал, похлопал Матвея по плечу, подмигнул и тут же исчез куда-то по своим цыганским делам.
Торговать вначале на две стороны Матвею действительно было не с руки. Но вскоре он приспособился и, продавая очередному покупателю лук, как бы в шутку предлагал:
— Может, и веничек?
— В нагрузкку, что ли? — улыбался покупатель.
— Ну, да, — отвечал Матвей. — Вроде как лотерейку.
Разговор, конечно, шутейный, но нет-нет кто-нибудь да и выбирал веничек, а то, глядишь, и два. Складывая деньги за них в отдельный карман, Матвей не переставал удивляться цыганской ловкости. Это надо же, больше тысячи барышу! И за что, спрашивается?! За какие-то паршивые веники! К обеду, правда, Матвей привык к этой мысли и уже так не волновался, хотя и было ему немного обидно, что вот цыган вчера, покупая чужие веники, сразу усмотрел выгоду, а он, Матвей, на своем кровном луке не добрал без малого сотню.
Так бы, наверное, потихоньку и торговал Матвей до самого вечера. Но, видно, какой-то особый, колготной выпал ему нынче день. Не успел Матвей съесть пару чебуреков и выпить стакан газированной воды из автомата, как вдруг предстал перед ним Санька, запыхавшийся и даже как будто немного вспотевший.
— Давай меняться?! — вихрем налетел он на Матвея.
— На что? — немного опешил тот.
— Ты продаешь мои платки, а я твой лук.
— Чего так? — стал допытываться Матвей.
— Чего, чего?! — кипятился Санька. — Привязался там один ко мне. Наверное, из обэхээса.
Матвей аж выматерился про себя. Ну что за напасть такая! То цыган со своими вениками, то Санька! И снова ведь не откажешься. Санька уж побольше цыгана для Матвея сделал. Хотя, может, и сделал только потому, что предвидел такой вот случай. Ох, и хитер же Санька!
— Ладно, — вздохнул Матвей. — Давай.
Санька вынул из чемоданчика два платка, подождал, пока Матвей спрячет их за пазухой, и стал давать наставления:
— По триста проси, не меньше.
— Да ты что, Санька?! — изумился Матвей. — Побойся бога!
— А я и боюсь, — немного успокоился Санька и по-цыгански подморгнул Матвею. — Почем венички-то?
— По два рубля, — плюнул себе под ноги Матвей и побежал искать барахолку.
Находилась она сразу за базаром, возле высокого крашеного забора. Матвей для начала прошелся вдоль рядов — поглядеть, что оно здесь да как. За всю свою жизнь ни разу не торговал он никакими тряпками, да еще так вот скрытно. И откуда он взялся, Санька, на его голову?!