Непосредственным же толчком к избранию в качестве образца именно макам Хамадани, скорее всего, послужило знакомство Мувайлихи с книгой этих макам, изданной шейхом ‛Абдо с собственными комментариями во время его пребывания в Бейруте в 1885—1888 гг.
Истоки макамного жанра уходят еще в доисламские времена. Первоначально словом «макама» назывались место стоянки бедуинского племени, собрания членов племени и беседы, которые велись на этих собраниях. Позднее, уже в эпоху халифата, так именовались собрания приближенных халифов, эмиров и других владетельных меценатствующих особ, собиравших вокруг себя литераторов, поэтов, ученых, богословов, которые вели между собой беседы по самому широкому кругу филологических, моральных, религиозных тем, кормились при дворе и создавали славу своему покровителю. В формировании макамы, жанра высокой литературы, взаимодействовали как письменные, так и устные, фольклорные источники (нукта — анекдот, хикайа — народный рассказ)[42].
У Хамадани было немало предшественников, но именно он считается создателем жанра в виде цикла новелл, сочетающих в себе авантюрный и назидательный элементы, написанных садж‛ем — рифмованной, ритмизованной, «украшенной» поэтическими тропами прозой — и объединенных двумя постоянными героями — рассказчиком и образованным бродягой-плутом, зарабатывающим на пропитание своим красноречием, которые встречаются, всегда случайно, в различных городах и странах. Хамадани не всегда соблюдал садж‛, переходя время от времени на обычную прозу. Это может объясняться незавершенностью формирования самого жанра, блистательным апогеем развития которого стали макамы последователя Хамадани Абу Мухаммада ал-Касима ал-Харири (1054—1122)[43]. У Мувайлихи же частая замена садж‛а обычной прозой выявляет пределы возможностей «украшенного» макамного стиля в литературе Нового времени, тяготеющей к использованию данных современной науки и к полноте отображения окружающей действительности.
Мувайлихи пишет садж‛ем начало каждой главы, сохраняет его в пейзажных зарисовках. При описании прекрасных дворцов и садов сравнивает их с дворцами доисламских восточных правителей, пользуется традиционными образами из репертуара средневековой арабской поэзии и сопровождает описания поэтическими цитатами. А описывая — также с использованием время от времени рифмы — бедные и неприглядные уголки старого Каира, к примеру улицу и дом, где живет шариатский адвокат, сцены в шариатском суде, атмосферу кабаре, где, по словам паши, «невозможно долго находиться» из-за царящего там смрада, опирается, скорее всего, на собственные впечатления и также иллюстрирует их стихами.
Мувайлихи отказывается от рифмы, когда жизненный материал (сцены судебных заседаний, в ресторане, в винной лавке, в театре, у пирамид и т. п.), разговоры на научные темы или пересказы, порой достаточно длинные, использованных литературных и исторических источников «не вписываются» в украшенный макамный стиль. Дает себя знать и то, что первоначально главы писались как публицистические статьи и в некоторых преобладает дидактическая, нравоучительная интонация. Идет постоянная борьба между поэтикой макамы, поэтикой романа и публицистикой. Верх берет то традиционный стиль повествования, то современная наррация.
42
Подробнее о формировании макамного жанра см.:
43