Он кинул.
— Вы должны потанцевать, — сказал он в действительности имея в виду: «Вы должны станцевать со мной».
Он поставил свою тарелку на ступеньку и продолжил:
— Зачем было лечить подвернутую ногу, если, когда она зажила, не проводить время весело?
Она ничего не сказала, только стояла, пристально глядя на него, как будто не могла поверить своим глазам или ушам, или, возможно, сложившейся ситуации.
Звуки музыки были хорошо слышны с первого этажа. Лестница была расположена так, что площадка, на которой она стояли, не просматривалась ни снизу, ни сверху.
— Мы должны потанцевать, — сказал он снова.
Но, доказывая, что у одного из них еще сохранилась способность нормально мыслить, Шарлотта отрицательно покачала головой.
— Нет, — ответила она. – Мне нужно идти.
Он уронил вниз руку, только сейчас заметив, что все время держал ее вытянутой в надежде обнять Шарлотту для того, чтобы повести ее в вальсе.
— Мать будет искать меня, — пробормотала Шарлотта. – А потом мне нужно проведать Лидию.
Он кивнул.
— Затем… — она вопрошающе заглянула в его глаза… но только на мгновение.
На один единственный миг их глаза встретились, но этого было достаточно. И все же она нашла в себе силы продолжить:
— Но я не могу танцевать.
И они оба знали, что она подразумевала: «Я не должна танцевать с Вами»
Глава 5.
Позже, той же ночью, когда Нед находил утешение в стакане бренди в тишине пустой библиотеки, у него не проходило ощущение, что он собирается броситься с моста.
Он, конечно, знал, что собирался вступить в брак без любви. Считал, что смирился с перспективой провести жизнь с нелюбимой женщиной, но только недавно сообразил, что обрекает себя на несчастлевую семейную жизнь до конца своих дней.
И уже ничего не мог с этим поделать.
Возможно, в другое время, в другом месте кто-то мог избежать нежеланного брака за несколько часов до церемонии, но не в 1824 году, и не в Англии.
О чем он думал? Он не любил женщину, на которой собирался жениться, она не любила его, и, по большому счету, он был даже не уверен, что они хорошо знали друг друга.
Он не знал, например, что Лидия была большой поклонницей поэзии, пока Шарлотта не сказала ему во время «Охоты за сокровищами» (которую они, разумеется, выиграли, иначе зачем было участвовать?). Разве это не было одной из тех вещей, которые мужчина должен знать о своей будущей жене? Особенно, если он следовал принципу, не пополнять собственную библиотеку произведениями поэтов. Это заставило его задаться вопросом, а что еще скрывается за мягким спокойным взглядом серых глаз Лидии Торнтон. Как, например, она относится к животным? Или, нравиться ли ей заниматься благотворительностью? Разговаривает ли она на французском? Умеет ли играть на фортепиано? Хорошо ли поет?
Он не знал, почему эти вопросы не волновали его до этой ночи, хотя, несомненно, должны были. Любой разумный человек должен стремиться получше познакомиться со своей будущей женой и знать о ней больше, чем банальное: цвет глаз и волос.
Сидя в темноте и обдумывая свою будущую семейную жизнь, он не мог не признать, что именно это пыталась ему сказать все последнее время Белла. Он вздохнул. Белла – его сестра, но это не означало, что она была не права в своем стремлении оградить его от страданий, а ему, понял он, нужно было к ней внимательнее прислушиваться. Действительно, он совершенно не знал Лидию Торнтон.
Не знал и, тем не менее, собирался жениться, — не смотря ни на что.
Но, подумал он с очередным вздохом, рассматривая полки с книгами, совсем не обязательно, что его брак не удастся. К множеству пар любовь пришла уже после венчания, не так ли? Ну, а если не любовь, так дружба и удовлетворение. Это то, к чему стремился и он, все, что он надеялся получить. И с чем ему теперь придется научиться жить, поскольку и сегодня он знал Лидию не на много лучше, чем неделю или год назад. Зато точно знал, что не сможет ее полюбить так, как мужчина должен любить свою жену.
И была еще Шарлотта.
Шарлотта, на которую, вероятно, он не взглянул бы дважды, если бы они встретились в Лондоне. Шарлотта, которая заставляла его смеяться, с кем он мог себе позволить быть самим собой и не испытывать смущения. И, напомнил он себе с безысходностью, которая станет его сестрой приблизительно через семь часов.
Нед посмотрел на пустой стакан в руке, не понимая, когда же он успел его выпить. Он подумывал уже о том, чтобы еще раз налить себе бренди, когда услышал за дверью какой то звук. Любопытно, а он-то думал, что все уже легли спать, ведь было уже (он взглянул на каминные часы) почти два часа ночи. Прежде чем покинуть общество накануне вечером, он услышал, как господин Торнтон выразил намерение закончить вечеринку пораньше, в немодное время, в одиннадцать часов, заявляя при этом, что хочет, чтобы все гости хорошо отдохнули и выглядели свежими на субботней церемонии.
Нед не потрудился закрыть за собой плотно дверь и теперь заинтересованно всматривался в образовавшуюся щель. Бесшумно подойдя поближе, он решил удовлетворить свое разыгравшееся любопытство относительно того, кто бы это мог быть.
— Шшш.
Определенно голос был женский.
— Тебе нужно было упаковать все эти вещи?
Нед нахмурился. Голос был похож на голос Шарлотты. Он провел так много времени с ней за последние дни, что определенно знал ее голос лучше, чем голос Лидии.
О чем, черт возьми, могла говорить Шарлотта в холле, в середине ночи?
И тут он внезапно почувствовал, словно получил кулаком в солнечное сплетение. У нее есть любовник? Нет, конечно, нет. Шарлотта не могла быть настолько распущена.
— Я не могла уйти с одним только утренним платьем! – прозвучал второй женский голос. – Ты хочешь, чтобы я ушла нищей?
Хмм. Оказывается, что он знал голос Лидии гораздо лучше, чем сам предполагал. Потому, что это был определенно ее голос.
Его пронзила мысль, что надо не думать о том, что здесь делает Шарлотта, а выяснить, почему тут Лидия? И куда это она собралась идти ночью, перед самой их свадьбой?
Он подошел поближе, радуясь, что на небе ярко светила луна и ему не пришлось зажигать свечи в комнате, когда он решил там обосноваться со стаканом. Без свечей не было никаких признаков, что в библиотеке кто— нибудь есть. Если Шарлотта с Лидией не считали нужным поставить его в известность, что куда— то собираются направиться ночью, то и он не обязан сообщать им о своем присутствии.
Наблюдая за лестницей, по которой они спускались, неся каждая по огромному чемодану, он оставался для них невидимым. Единственный свет шел от свечи, которую несла Шарлотта в свободной руке. Лидия была одета в дорожное платье, а Шарлотта, насколько он мог рассмотреть, в своем повседневном наряде неопределенно— серого цвета. Обе были одеты совершенно не соответствующе времени суток.
— Ты уверена, что Руперт будет тебя ждать в конце аллеи? – прошептала Шарлотта.
Нед не расслышал ответа, а может, его и не было, а она только кивнула головой. Шум в его ушах все более нарастал, заглушая все мысли, кроме одной, единственно возможной: Лидия уходила от него, убегала среди ночи, чтобы не быть завтра утром в церкви.
Она тайно сбегала.
С тем слабоумным щеголем, с Макбэнксом!
Пока он здесь сидел и уговаривал себя о неотвратимости предстоящей свадьбы, его застенчивая невеста планировала все это время его бросить.
Он хотел закричать. Он хотел разбить что— нибудь. Он хотел…
Шарлотта. Шарлотта ей помогала.
Его гнев утроился. Как она могла так с ним поступить? Черт побери, они же были друзьями! Друзья. Он знал ее всего несколько дней, но за это время успел хорошо узнать ее, действительно, хорошо. Так он, во всяком случае, думал. Хотя она, предположил он, наверняка, не была к нему настолько расположена, чтобы быть откровенной и сохранять верность. Шарлотта. Его тело напряглось, и каждый мускул налился яростью. Такого он от нее не ожидал. Она должна была понимать, что происходит. Ведь она сама сопровождает Лидию из дому. Или, что будет на следующее утро, когда он один будет стоять перед алтарем под взглядами сотен гостей в ожидании невесты, которая так и не появится?