Он положил на землю контрамарки, оделся и ушёл.
Ребята долго смотрели ему вслед, и, когда волшебник совсем скрылся из виду, они перевели взгляд на свои одежды. Вдруг они увидели валявшуюся на песке палочку.
— Он забыл волшебную палочку! — воскликнул Саня и схватил палку.
Да, это та самая чёрная палочка, которую они держали на арене. Значит, теперь у них в руках вся огромная сила, которая находится в палочке! Первое время у ребят сперло дух от волнения.
— Ура! — закричал Саня и перевернулся через голову. — Теперь мы всё можем! Я выправлю себе прежде всего отметки по математике!
Они быстро начали одеваться. Валя во что бы то ни стало хотел немедленно попробовать действие палочки.
— Отстань! Ну что же мы можем сейчас здесь сделать?
Валя осмотрелся по сторонам и увидел на другой стороне коров:
— Ну давай корову превратим в курицу.
— До города не надо. Не приставай! Палочка — моя.
— Почему твоя, а не моя?
— Палочка у меня в руках, — сказал Саня. — Если ты будешь ещё приставать, я тебя самого сейчас сделаю коровой!
Он взмахнул палочкой. Валя испугался и замолчал; ему не хотелось быть коровой.
В городе, на одном из перекрёстков, они наконец остановились.
— Ну, на чём бы нам попробовать? — зашептал Саня. — Вон видишь того дворника? Пусть он станцует что-нибудь…
— Нет, лучше давай возьмём пирожных. Хотя бы парочку, — сказал Валя.
Саня уже взмахнул палочкой, но остановился.
— А как ты думаешь, хорошо пионерам брать пирожные волшебным способом? — спросил он.
— Нет, — согласился Валя, — это воровство.
— Слушай, а тогда мы вот что: скажем «айн, цвай, драй» — и вместо пирожных там появятся деньги. Всё будет честно.
— А почему ты знаешь, сколько нужно положить денег?
— Сбегай узнай, почём пирожные.
Валя побежал через дорогу в кондитерскую, узнал цену и вернулся.
— По восемьдесят копеек и какие хочешь! — сказал он запыхавшись.
— Ну, есть. Держи кепку. Итак, два пирожных наполеон.
— Трубочку, — шепнул Валя.
— Одно — наполеон, другое — трубочку, за рубль шестьдесят копеек… Айн, цвай…
Ребята зажмурили глаза и присели.
— А вдруг не будет? — спросил Саня.
— Да, может быть, палочка тут вовсе ни при чём, а всё — фокусы?
— Вот что. Давай лучше подождём. Завтра посмотрим, как он будет делать сеанс без палочки. Контрамарки-то у тебя?
Так они и решили. Палочку Саня принёс домой и тихонько спрятал в кладовой за сундуком. Он лёг спать раньше обычного, но никак не мог заснуть и всё время ворочался. Он прислушивался: не взял бы кто-нибудь палочку.
Что-то зашуршало в кладовой. Саня вскочил с постели и пошёл смотреть. Это была кошка.
«А что, если кошка возьмёт палочку? И захочет чего-нибудь себе такого? Хотя, правда, она не может сказать «айн, цвай, драй».
Но самому Сане не терпелось. Он несколько раз подходил к кладовой и наконец достал палочку.
«Попробую на кошке, — решил он и, достав платок, накрыл им кошку и взмахнул палочкой: — Айн, цвай, драй!»
Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился:
«Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник… Айн, цвай, драй!»
Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики.
«Это потому, что я говорю шёпотом».
Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы карманные часы!) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро.
Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте.
Вечером Саня с Валей пришли в цирк.
… Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница.
Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать.
Ящик с женщиной распилили. Когда же стали составлять — голова не приклеилась, а женщина вышла из ящика без головы. Доктор этого не заметил, а женщина тоже не заметила, что она без головы, и начала убирать приборы. Тогда публика стала кричать, и доктор поспешил вернуть женщину в ящик и опять приставил к ней верхнюю часть.
— Айн, цвай, драй! — сказал он и махнул палочкой.
Женщина вышла.
— Не та голова! — закричала публика.
Доктор взглянул — голова у женщины была с усами, с седой бородой клинышком.
— Что за история! — развёл руками доктор. — Я не знай, откуда взялась эта голова. Чей это голова?