После Женькиного выступления, которое называлось «Крепкую дисциплину — в каждый отряд», зазвучал вальс Штрауса «Голубой Дунай». Но это меня не успокоило.
Я бросился к радиоузлу. Женька вышел сияющий.
— Да как ты смеешь! — схватил я его за плечи.
Женька ничего не слышал. Он продолжал сиять.
Я бродил по коридору всю перемену и мрачно наблюдал, как от меня все шарахались в разные стороны.
Когда начался следующий урок, я обнаружил, что сижу за партой один. Маша Проскурякова не пожелала со мной сидеть.
— Я все понимаю, конечно, — сказала она, — но ты посиди пока один. Ладно?..
Как-то раз к нам пришли гости — ребята из соседней школы.
Женька Проегоркин знакомил их со всеми, про меня сказал:
— А это наш лодырь, драчун и двоечник, одним словом — хулиган…
— Кто? — удивились гости.
— Хулиган, — с хладнокровием дрессировщика ответил Женька. — Мы его перевоспитываем. Трудная, между прочим, и ответственная работа.
Я схватил с доски мел, подскочил к Женьке и в один миг нарисовал ему длинные белые усы.
— Ты что? — оторопело произнес Женька.
— Я хулиган, — сказал я и дерзко улыбнулся.
— Брось эти шуточки. Не остроумно, — проговорил Женька и стал стирать усы.
Тогда я быстро подправил их и влепил Женьке звонкий щелчок.
— Я хулиган.
Женька попятился.
— Я хулиган, — сказал я вновь и дернул его за нос.
Женька бросился бежать.
Я швырнул в него чернильницей и крикнул вдогонку:
— Я хулиган!
Больше меня… не перевоспитывали, не прорабатывали и не «песочили».
1969
Обыкновенные и не обыкновенные истории
Михаил Зощенко
Леля и Минька
(рассказы из одноименного цикла)
Галоши и мороженое
Когда я был маленький, я очень любил мороженое. Конечно, я его и сейчас люблю. Но тогда это было что-то особенное — так я любил мороженое.
И когда, например, ехал по улице мороженщик со своей тележкой, у меня прямо начиналось головокружение: до того мне хотелось покушать то, что продавал мороженщик.
И моя сестренка Леля тоже исключительно любила мороженое.
И мы с ней мечтали, что вот, когда вырастем большие, будем кушать мороженое не менее как три, а то и четыре раза в день.
Но в это время мы очень редко ели мороженое. Наша мама не позволяла нам его есть. Она боялась, что мы простудимся и захвораем. И по этой причине она не давала нам на мороженое денег.
И вот однажды летом мы с Лелей гуляли в нашем саду. И Леля нашла в кустах галошу. Обыкновенную резиновую галошу. Причем очень ношеную и рваную. Наверное, кто-нибудь бросил ее, поскольку она разорвалась.
Вот Леля нашла эту галошу и для потехи надела ее на палку. И ходит по саду, машет этой палкой над головой.
Вдруг по улице идет тряпичник. И кричит: «Покупаю бутылки, банки, тряпки…»
Увидев, что Леля держит на палке галошу, тряпичник сказал Леле:
— Эй, девочка, продаешь галошу?
Леля подумала, что это такая игра, и ответила тряпичнику:
— Да, продаю. Сто рублей стоит эта галоша.
Тряпичник засмеялся и говорит:
— Нет, сто рублей — это чересчур дорого за эту галошу. А вот если хочешь, девочка, я тебе дам за нее две копейки, и мы с тобой расстанемся друзьями.
И с этими словами тряпичник вытащил из кармана кошелек, дал Леле две копейки, сунул пашу рваную галошу в свой мешок и ушел.
Мы с Лелей поняли, что это не игра, а на самом деле. И очень удивились.
Тряпичник уже давно ушел, а мы стоим и глядим на нашу монету.
Вдруг по улице едет мороженщик и кричит:
— Земляничное мороженое!
Мы с Лелей подбежали к мороженщику, купили у него два шарика по копейке, моментально их съели и стали жалеть, что так задешево продали галошу.
На другой день Леля мне говорит:
— Минька, сегодня я решила продать тряпичнику еще одну какую-нибудь галошу.
Я обрадовался и говорю:
— Леля, разве ты опять нашла в кустах галошу?
Леля говорит:
— В кустах больше ничего нет. Но у нас в прихожей стоит, наверно, я так думаю, не меньше пятнадцати галош. Если мы одну продадим, то нам от этого худо не будет.