Директором института назначили профессора А. А. Чугаева, получившего мировую известность исследованием комплексных соединений платиноидов. К работе были привлечены лучшие специалисты, и первоочередную задачу на пути избавления от иноземной зависимости — усовершенствовать технологию и ускорить ввод в действие аффинажного завода в Екатеринбурге — удалось решить быстро.
Значительно труднее оказалось наладить работу национализированных приисков. Руководство ими возглавили выборные органы — приисковые комитеты и деловые советы, в которых объединились сторонники новой власти. Встретили они ожесточенное сопротивление бывших хозяев и их подручных.
В предвоенные годы на крупных платиновых приисках работало примерно 20 драг (первая из них, а точнее сразу две — вскрышная и промывочная — были смонтированы в долине реки Исы в 1901 году). С помощью драг добывалось 30–40 процентов всей платины.
После национализации драги часто и надолго выходили из строя, известно немало случаев умышленных поломок, а также устранения нужных специалистов. На мелких приисках, в старательских артелях, где обходились без сложной механизации, работы продолжались, но пользы от этого для государства было мало.
Вот как охарактеризована обстановка в рапорте, представленном Горной коллегии в июне 1918 года: «…некоторые лица с целью подрыва доверия к власти советов подстрекают рабочих, что это все ваше, хозяйничайте… имея в виду свои корыстные цели и не учитывая государственной важности, малоразвитые старатели поддавались влиянию подстрекателей… подкапываются под дома, фабрики, плотины и проч… шоссейные дороги ископаны… приведены в невозможный вид для проезда… Замечается тенденция выживать всех старых лиц администрации, которые противятся чудовищному хищничеству…»
Еще большую опасность представляла утайка намытой платины. По заключению специалистов, «близко стоящих к приисковому делу», старатели сдавали тогда в государственные приемные пункты не более 20 процентов добытой платины, а вся остальная уходила тайно по цепочке скупщиков и перекупщиков к иностранным агентам, теперь уже в основном через Владивосток и Харбин. Имеются сведения о том, что немецкая разведка пыталась организовать скупку платины на Урале с помощью военнопленных, которые там работали. Скупщики платили в 2–4 раза дороже официальной цены, особенно много за «светлую» платину (к «темной» относились с недоверием: продавцы в нее часто подмешивали истолченный вольфрамит).
Тайная продажа платины и хищнические методы ведения работ приобретают такие масштабы, что 2-й съезд по управлению национализированными предприятиями Урала особо отметил: «В приисковом хозяйстве сделано меньше всего для улучшения производства и организации дела на демократических началах». Было решено применить для борьбы с «особым типом» старателей, дезорганизаторов и хищников по природе, совершенно не подходящих для социалистического строительства, «решительные меры — карать по суду военного времени за обкрадывание казны».
Осенью 1918 года центральные ранены Урала захватили белые. Лишь через год армия Колчака была вытеснена с Урала. Отступая, колчаковцы портили оборудование фабрик и карьеров, увозили с собой чертежи и документы, необходимые для возобновления работ. Только часть этих документов вместе с 13 пудами платины удалось вернуть после разгрома колчаковцев у Томска.
События в России отразились на мировом платиновом рынке дальнейшим ростом цен. В Колумбии, а также в других странах, где добыча платины была попутной форсировали работы, применяли драги, но и это больших успехов не принесло.
Сенсацией прозвучала весть о том, что на знаменитых алмазных месторождениях в Южной Африке кимберлиты[10] богаты не только алмазами, но и платиной, которая тонко распылена и оставалась незамеченной.
Сразу же в 1920 году возникла компания «African platinum», она начала переработку отвалов алмазных копей и сулила огромную прибыль всем, кто приобретет ее акции. Закончилось все это бесславно, содержание платины оказалось сильно преувеличенным, а трудности ее извлечения сильно преуменьшенными.
По-прежнему единственным крупным источником оставались уральские россыпи, и бизнесменам от платины оставалось одно — попытаться восстановить свои позиции в России. С этой целью в 1922 году не без участия все той же фирмы «Джонсон, Маттей и K°» была организована в Лондоне «Anglo-Ural Platinum Trust Co., Limited» (последние три слова этого названия для людей, далеких от биржевых дел, требуют пояснения; означают они примерно «компания на доверии с ограниченной ответственностью»). Эта компания энергично пыталась войти в доверие и получить в концессию уральские россыпи. Успеха она не достигла.
Подписанные В. П. Лениным декрет Совета Народных Комиссаров «О золотой и платиновой промышленности» (31 октября 1921) и постановление Совета Труда и Обороны «Об объединении государственных платиновых предприятий» (2 февраля 1922) показывают, какие энергичные меры предпринимались советским правительством для возрождения добычи драгоценных металлов.
Был создан специальный трест «Уралплатина» и ему выделены значительные средства не только на неотложные нужды, но и для электрификации главных приисковых районов, разведочных работ и строительства фабрик. Один из заводов Урала полностью переключили на ремонт драг, изготовление бутар и другого приискового оборудования.
С хищническими методами разработки повели решительную борьбу, но «…ввиду исключительного, мирового значения принадлежащих РСФСР месторождений платины…» постановление Совета Труда и Обороны разрешало всем гражданам, артелям и кооперативам производить поиски, разведку и добычу платины вне пределов государственных разработок при условии соблюдения всех установленных правил. Было объявлено, что «государство гарантирует оплату сдаваемой платины по полной стоимости… устанавливаемой в соответствии с мировым курсом на платину». При этом половину стоимости старатель мог получать не деньгами, а оборудованием, продовольствием и другими товарами, что было весьма существенно в те трудные годы и способствовало борьбе с тайными скупщиками.
Старательская добыча начала возрастать. Еще больших успехов достигли на государственных разработках. В 1922 году были восстановлены и начали работать 17 драг. Вскоре же приступили к изготовлению драг своей конструкции, которые оказались надежнее и производительнее зарубежных. С зависимостью было покончено, а недавние властители платинового рынка были вынуждены просить о продаже им металла «на взаимовыгодных условиях». Под этим, конечно, подразумевалось старое: собирались они покупать руду и платить только за платину. А предложили им чистые металлы платину, палладий, осмий, иридий в соответствии с международными стандартами и ценами! (Получение чистых металлов было в большом масштабе освоено свердловскими металлургами под руководством Н. Н. Барабошкина, одного из крупнейших металлургов страны.)
Платиновая промышленность Урала не только была восстановлена, но вскоре превысила количественные и качественные показатели предреволюционных лет. И все же было очевидно, что впереди трудные годы…
«Век девятнадцатый, железный» иногда называют образно и «веком россыпей», потому что тогда в основном они обеспечивали человечество золотом, платиной, оловом, вольфрамом, драгоценными камнями и многим иным. Преимущества россыпей над другими типами месторождений неоспоримы, но большой их, можно сказать, недостаток в том, что их хватило ненадолго! Нашему веку, по словам крупнейшего знатока платиновых россыпей Н. К. Высоцкого, «достались лишь крохи от былых богатств».
На Урале за 100 лет с открытия россыпей, по официальным данным, добыли около 300 тонн платины (в десять раз больше, чем в Колумбии). Понятно, что в условиях частного предпринимательства ни о какой упорядоченной, рациональной разработке недр не могло быть в речи. Потому-то теперь, после революции, предстояло определить, что же в недрах осталось, навести порядок в использовании выявленных богатств и целенаправленно, на научной основе вести поиски новых. Обобщение данных по всему миру показало большое разнообразие платиновых россыпей по условиям образования, строению, возрасту и другим признакам.
10
Кимберлит — ультраосновная порода, состоит из обломков пироксенита, а также оливина, гранита, часто алмазоносна