В 1913 году мощность всех электрических станций России составляла 1098 тысяч киловатт. Даже в крупных городах электростанции были мелкие. Владельцы их конкурировали между собой. В Петербурге перед мировой войной было 105 небольших станций, принадлежавших разным компаниям — русским и иностранным: «Гелиосу», «Бельгийской», «Трамвайной», «1886 года» и др. Нередко два расположенных по соседству дома имели различные напряжения и частоты переменного электрического тока.
Владельцы электростанций имели «своих» абонентов, свою сеть, свои кабели. Высоковольтных линий электропередач в царской России почти не существовало. На всю страну было две небольшие энергосистемы — в Москве и Баку. Чтобы проложить электролинию, надо было получить согласие землевладельцев. Некоторые помещики требовали «возмещения» за каждый поставленный на их земле столб.
Частная собственность на землю, воды, недра душила и развитие гидроэнергетики. Владельцы земли запрещали создавать в их владениях водохранилища, затапливать принадлежащие им угодья. Это было равносильно запрещению использования энергии рек.
Несколько гидроэлектростанций общей мощностью 8392 киловатта — вот все гидроэнергетическое «наследство», оставленное царской Россией.
Самой мощной гидростанцией, созданной до революции (1350 киловатт), была Мургабская, построенная в 1910 году у Гиндукушской плотины. Она снабжала электроэнергией «государево имение». У нас сейчас немало сельских электростанций, превосходящих по мощности эту «крупнейшую» гидростанцию дореволюционной России.
Грандиозные запасы дешевой энергии, таящиеся в русских реках, оставались неиспользованными, хотя передовые русские инженеры выдвигали множество проектов энергетического использования рек.
В декабре 1899 года состоялся первый всероссийский электротехнический съезд. Инженер-механик В. Ф. Добротворский выступил с докладом об «электропередаче сил порогов Волхова, Наровы, Вуоксы в Петербург».
«Выгодным окажется, — сказал В. Ф. Добротворский с трибуны съезда, — сконцентрировать посредством плотин и водоприводных каналов большие падения воды для работы турбин и вырабатываемую энергию по превращении ее в электрическую посылать по проводникам в разные пункты потребления. Эта цель, невзирая ни на какие препятствия и затруднения, и должна быть ближайшей первейшей задачей России для того, чтобы на широких началах развить пользование механической силой…».
Но подобные призывы встречались равнодушно, а иногда и враждебно в царских департаментах.
Тот же В. Ф. Добротворский на себе испытал косность и тупость чиновников. Еще в 1894 году этот способный инженер разработал проект гидроэлектрической станции на реке Волхове мощностью 22 500 киловатт. Разрабатывались и другие проекты энергетического использования Волхова. Слух об «опасных» проектах дошел до петербургских электрических компаний, в частности «Общества 1886 года» и его берлинских директоров. Дешевая энергия Волхова могла явиться конкурентом для тепловых станций, дававших большую прибыль. Чтобы в корне пресечь угрозу, иностранные концессионеры скупили приволховские земли и таким образом похоронили проект сооружения гидростанции.
То же примерно произошло и с проектом строительства крупной гидроэлектростанции на наровских водопадах и порогах. Вокруг этого проекта, предусматривавшего передачу электроэнергии Наровы в Петербург, завязался спор: кому же будет принадлежать энергия водопадов? Распри собственников и ведомств затянулись, и проект был предан забвению.
На XI съезде деятелей по водным путям России, состоявшемся уже перед первой мировой войной, также говорилось об использовании энергии рек: «Оставление этих богатств втуне, без эксплуатации столь же непростительно с точки зрения преуспеяния страны, как оставление невозделанными плодородных земель, как отсутствие добычи нефти на нефтеносных участках».
Участники съезда призывали «неотложно приступить к систематическому изучению запасов энергии в реках России». Но и этот призыв остался неуслышанным. Сила падающей воды попрежнему использовалась в мизерной степени. Только сотая часть электроэнергии, вырабатывавшейся в стране, приходилась на долю «белого угля».
А какие огромные возможности таили в себе могучие реки России! А. П. Чехов во время путешествия на Сахалин восхищался величием и мощью Енисея. Писатель назвал реку могучим богатырем, который не знает, куда девать свои силы. Такими были до революции и многие другие реки нашей страны.
Тяжелым льдом сковал капитализм тысячи русских рек, их титаническую энергию.