— Идея, — согласился Джоев. — А тебя назначим командиром? Не возражаешь?
Вечером за мной зашел Алик. Сегодня наша очередь ловить браконьеров. Левка утверждает, что действует кто-то «свой», и пожалуй, он прав. Только этот «свой» — порядочный гад, если идет на подобные дела.
Мы с Аликом развели костер и долго разговаривали, потом захотели спать, но крепились — вдвоем караулить веселее. Алик закурил и вздохнул.
— Ты чего?
— Соскучился.
— По Оле? Любопытно. Ведь ужинали вместе.
— Ты этого не поймешь.
Конечно. Где нам… Я вспомнил о Кате.
Над прудом поднимался парок, квакали лягушки. Вдалеке ухал филин. Третий раз мы дежурим у этого пруда, и всегда появляется филин. Видно, он не боится людей, а может, поблизости у него гнездо? Филин прокричал еще, потом взлетел неслышно, планируя на мохнатых крыльях, пронесся над водой и уселся на сосне. В темноте вспыхнули зеленые круглые глаза. Я швырнул в сосну головешку, но филина не спугнул.
Когда рассвело, появился Бурун, присел к костру, прихватил уголек, покатал его по бугроватой ладони, прикуривая. Затянувшись, завел разговор о том, как нам мало платят. Это у него была излюбленная тема. Я от нечего делать поддакивал: конечно, получать больше гораздо приятнее. Алик молча ворошил палкой угли, подбрасывал смолистые еловые лапы.
Бурун потолковал о «растущих потребностях», о том, что собирает деньги на мотоцикл.
— Знаете, ребята, если желаете, можно неплохо заработать!
Алик навострил уши. Ему теперь приходится туговато, ведь жизнь только начинается, а у них с Олей ничего нет.
— Подработать можно неплохо. Потом, если дело пойдет, будут систематические заработки.
— Очень, очень кстати, — сказал Алик. — Только что делать нужно? Говори, вдруг я не сумею.
— Ха! Не сумеешь? Задача пустяковая — нужно молчать громче!
— То есть как?
— Шуткую, шуткую, — захихикал Бурун. — Ты сколько раз в месяц дежуришь?
— Два. Но во время дежурства я отлучиться не могу. У нас строго.
— Да не нужно тебе никуда отлучаться! Нужно только молчать громче и не мешать другим: они будут работать, а ты только не мешай.
— Не понимаю.
— Вот следующий раз, когда будете дежурить, я подъеду с дружками и вас сменю. На часок, не больше. За час и управимся, вот и вся ваша работенка. Не пыльная, зато денежная. По полсотни на нос хватит? Впрочем, у тебя, Алька, кажись, подлиньше — тебе шестьдесят…
Мы переглянулись. Алик побледнел и медленно встал.
— Постой, постой… За что же столько?
— За рыбку. И за вашу любезность. И за ваше приятное общество. А самое главное — за «молчи громче». Усекли?
— Поняли, — ответил Алик и, размахнувшись, ударил Буруна в лицо. Удар получился несильным, но кровь все же потекла. Бурун потрогал разбитый нос, умылся в пруду, поругался в меру, аккуратно отряхнул брюки от золы.
— Нервный ты, Алька. Невыдержанный. А еще интеллигент. С тобой пошутковали, а ты бьешь. Кровь пускаешь своему же брату, рабочему. Нехорошо. А может, я нарочно? Может, тебя проверял, а? Насколько ты бдительный. Бдительность — наше оружие, слыхал? А ты — кровь пускать. Да ладно, не сержусь, сам горячий. Бывай. Только насчет нашей беседы молчи громче, не то неприятность наживешь. Усек?
Бурун хлопнул Альку по спине, Алик оттолкнул его. Бурун еще покривлялся немного и ушел. Мы с Аликом долго молчали. Я злился на Буруна. Альку он уговаривал, а меня даже не спросил, как будто дело решенное. Алька сидел на пеньке бледный.
— А ведь это он ворует амуров. Это ясно.
— Конечно. Но как быть теперь? Рассказать обо всем директору? Но Бурун отопрется, скажет, что разыграл нас. Не пойман — не вор.
— Скажем только нашим ребятам. Генке Черняеву и Левке. Больше никому. Девчонкам, Женечке Ботину и Севе — ни звука. А дежурить теперь будем не так, как раньше. Установим скрытое наблюдение.
Левка и Генка разработали инструкцию, по которой дежурные должны были уходить на свой пост только ночью, костров ни в коем случае не жечь, чтобы не демаскироваться, и караулить, укрывшись в кустарнике, чтобы браконьеры не заметили.
— Устроим для них маленькую ловушку, — радовался Левка. — Капканчик вроде того, в который Смирный попал. Они придут рыбку ловить, а мы их, голубчиков, самих сцапаем. Блеск!
— Теперь мы их поймаем, — сказал Генка. — Давненько у меня руки чешутся. Маленькая тренировочка во как необходима: застоялся, боюсь дисквалифицироваться!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Стояло душное, жаркое лето. После обеда все, кто находился поблизости от поселка, собирались на маленьком песчаном островке. Серебрянка сильно обмелела. Сюда приходил из конторы Джоев, иногда к нему присоединялся и Борода. Жаркое солнце, горячий песок, теплый ветерок — все это нагоняло дрему. Мы лежали на песке, лениво переговаривались.