Выбрать главу

— А этот барин не бывал? — спросил я у них, указывая на гусарского офицера.

— Нет-с, никогда не видали.

По случайному стечению обстоятельств дворник, хозяйка и жильцы не видали, в какое время накануне возвратилась домой Пыльнева, но один из жильцов показал, что видел ее выходящею со двора в семь часов вечера, вместе с ее постоянным гостем — молодым человеком в очках; причем он не заметил, чтоб она была чем-нибудь встревожена или задумчива. У ворот дома, в котором жила Пыльнева, в ночное время не было дворника; калитка же часто бывала целую ночь растворена. Такой порядок очень обыкновенен и в настоящее время в глухих и немноголюдных частях Петербурга.

Задавшись мыслью отыскать убийцу по роковому ремню, я начал обходить все «американские магазины» на Невском проспекте, так как ремень был изящной заграничной отделки, и везде обращался к хозяину магазина или к старшему приказчику с такой речью:

— Один мой знакомый купил у вас этот ремень… Мне еще нужно три таких же. Будь добры, покажите.

— Нет, — отвечали мне, — этот ремень куплен не в нашем магазине. Есть подобные, даже лучшей доброты и отделки. Не хотите ли взглянуть?

— Нет, благодарю вас.

С таким успехом я обошел весь Невский, часть Адмиралтейской площади и Вознесенского проспекта, до пересечения его с Екатерингофским. Между тем от моциона меня стал пробирать голод. Я хотел на время прекратить поиски и направил было свои шаги к уго́льной гостинице, как неожиданно увидел еще один небольшой «американский магазин» с кожаными изделиями. «Дай, на счастье, зайду еще и в этот», — подумал я и с этими мыслями вошел в магазин, на вид довольно бедный. Когда я и здесь повторил мою просьбу, хозяин-немец велел мне принести целый ворох ремней, в которых я узнал близнецов того, что был у меня в руках.

— Не припомните ли вы, — спросил я немца, вынимая из кармана альбом Пыльневой, — кто покупал у вас ремни из этих лиц?

— Зачем вам это? — спросил немец с удивлением.

— Вы этим принесете большую пользу. Это очень важно.

— Припомнить можно… Я сижу в магазине безотлучно. Покупателей немного… Ремни я распаковал всего четыре дня тому назад. Из них продано всего пять.

— Не покупал ли, например, у вас вот этот господин? — Я указал на первую карточку.

— Да, покупал. Еще он был не один, с молодым человеком. Тот также купил.

— Не этот ли, в очках?

— Ну-ну, он самый есть.

Новое затруднение! Мне было досадно, что покупателей было двое, а не один и оба — лица заподозренные…

— В какое же время дня это было?

— Часов в двенадцать утра.

— А этот у вас не покупал? — спросил я уже не с тем одушевлением, предъявляя карточку мужа Пыльневой.

— Ну да, покупал и этот вечером, пред закрытием магазина… Отставной офицер, помещик… Он еще купил кошелек.

— Как, и этот? Однако же это странно… Вы, почтеннейший, не говорите ли наобум?

— Для чего?

— Я не знаю вашей цели… Может быть, чтоб я поскорее у вас купил ремни… Помилуйте! С какой стати все мои знакомые, особливо вот офицер, живущий даже не в Петербурге и не знакомый, может быть, с теми двумя другими, будут у вас покупать ремни? Какая такая особая насущная потребность стала им в этой вещи? Предупреждаю вас, дело, по которому я вас спрашиваю о ремнях, очень важное и серьезное.