Но не на де Саде... Не на...
А всех этих гегелей и спиноз, шопенгауэров и шпенглеров, марксов, энгельсов с их гегелями и фейербахами - всех в расход. Ведь это они все - творцы истории - сделали мир таким кривым и вонючим.
Всех - к чертям собачьим!
И вот здорово! - как только они стали моей легкой добычей, у меня пропало желание нажимать на курок. Но дело сделано, ничего уже не вернешь. Хорошо, что Леонардо удалось ускользнуть. И Цинциннату, и Цинциннату!.. Дон Кихот? Как же, как же... Ускакал! А вот Пантагрюэль... Пс... И Сенека хорррош! Ха-а-а-а-рош!..
Я понимаю: все это только пена моей ненависти к этому миру, только пыль...
Отлепилась бумажка на бутылке, я приклеиваю ее еще раз. Читаю: «Не забудь...».
Я, конечно, готов запустить ею в стену - бац!
Смахнуть слезу...
Я расстреливаю Наполеона и Гамлета, и Дон-Жуана...
Стоп, а этот-то кто? Переметчик... А, попался! Тут, тут и этот ублюдок! Что за имя такое? Надо же - Пере-Метчик! Надо же! Так выверено и точно! О, мокрица! А я уже было убоялся его потерять. Как же он выполз на свет божий? Кто, кто взял на себя труд выволочить это чудовище из логова тьмы и невежества? Какая сука? И всех этих рябомордых горилл и квадратноголовых кинг-конгов? Какая сука?..
Меня часто спрашивают, зачем я так красно и яростно называю эти черные имена. А как же! Я их не называю, видит бог - выплевываю. Я сыт этой блевотиной, сыт по горло... И должен же этот мир в конце концов выпрямиться, прозреть. А для этого он должен знать всю эту нечисть поименно... Чтобы даже их внуки и правнуки, а потом и праправнуки сочились судорожным стыдом при одном только упоминании этих существ. И не беда, что у этого Еремейчика нет и не будет собственных детей - тут уж, слава богу, природа и история отдохнут - у него не будет не только будущего, у него не будет даже спичек, чтобы разжечь под собой очищающий огнь - милостивый костер покаяния...
И еще: это то, что выпирает, и от этого не спрячешься...
Руки так и чешутся... Да что руки - зубы! Эти вандалы... Эти сатрапы...
Мне бисировал бы весь мир, если б знал, от какой мрази я его избавляю!
А вообще-то это широкая философская тема. Трудная...
Жаль, что никому нет дела до моей философии очищения и преображения: мир - вымер!
Заели комары... Жалобно-жадно атакуют, жужжа, зудят: ззззззззззз...
Бац!..
Ну, кто там еще?..
- Да ты спишь!..
Сплю?! Ах, я - спал. И все это мне только приснилось. Сказывается бессонная ночь, ведь работать надо и днем, и ночью.
Работать! Патрон в патронник...
А какие бы ты хотел, спрашиваю я себя, чтобы здесь взошли всходы? Да, какие? Если ты только и знаешь что сеять свои свинцовые пули ненависти и презрения.
Я хочу лелеять и пестовать ростки щедрости, щедрости...
Щедрости! Неужели не ясно?! Нате! Хорошего - не жалко!
Мне вдруг пришло в голову: «Не думай о выгоде и собственном интересе. Это - признаки бедности. Чистые люди делают пожертвования. Они приобретают привычку Бога».
Это - Руми...
Бедные, бедные скряги-толстосумы, когда же вы, наконец, приобретете в собственность не только реки и острова, не только дворцы и замки, не только маленькие планеты...
Но и привычки Бога!
Ведь жадный - всегда больной. И от этого нет лекарств.
Мои пули - пилюли для Жизни... Они - и мое принуждение к Щедрости!
- Юююууууууу!..- ору я, - помолчи, послушай!..
- Не ори ты, я слышу, говори...
- Ты-то можешь меня понять, ты же можешь, можешь!..
- Ты - верблюд.
- Я - верблюд!?
- Тебе никогда, слышишь, никогда не пролезть сквозь игольное ушко.
- Мне?! Не пролезть?! Да я...
- Твой мозг отягощен местью, как мешок богача золотом.
Сказано так сказано. Сказано от сердца.
- Юленька, - шепчу я, - я не верблюд. Вот послушай...
- Ты - пустыня.
Ах, эта бесконечно восхитительная, таинственная и загадочная пресловутая женская мужская логика!
Но Юля - за Руми, я знаю. И за меня!
А что мне делать вот с этой красивой страной? Глобализм! Глобализм не пройдет, решаю я, и беру на мушку Америку. «Yes it is, - думаю я, - its very well!».
А вот и Здяк! Хо! Ну и боров! Архипов бы сказал: хряк!
Крррохобор!.. Взяточник!.. Ворье!..
Академик?
Да какой там - шпана, местническая шушера!..
Бац...
O tempora, o mores! (О времена, о нравы! Лат.).
Я подслушиваю и подсматриваю, выведываю и даже вынюхиваю. Это подло, я знаю. Но я веду себя так, как подсказывает мне мой инстинкт правдолюбца.
Ах, знай я, что мне придется разруливать весь этот мерзкий мир, я бы...
Это снова стучат?
Я ищу оправдание своей странной страсти, объяснение... Я так думаю: чтобы выправить горб этого мира, нужна воля. Воля есть. Теперь нужна вера: ты и твой Бог, и твоя Вселенная - едины. Это бесспорно! Значит...