— Ну, как сказать… — Гёзнер спрыгнул со ступенек, отряхнул с плеча пыль. — Коробки слева от упавших чуть подвинуты наружу. Между ними и стеной есть зазор…
Он обвёл взглядом присутствующих. Кроме матросов-свидетелей здесь были все старшие офицеры — капитана Боодингена творящееся на корабле касалось даже в большей степени, чем коммандера, Мария настояла, что посторонние души на борту, пусть и мёртвые, проходят по её компетенции, а доктор Маан сочла глупым оставаться за столом в одиночестве.
— Что-то ползало по этому зазору и двигало ящики, да? — предположила майор — с кривоватой усмешкой, но абсолютно серьёзным тоном.
— Как один из вариантов… — глава экспедиции повернулся к матросам. — Ещё раз повторите, без лишних эмоций.
— Меня послали за разводными ключами, чтоб кожух с резервного блока предохранителей снять, — ушибленный перевернул компресс и поморщился. — Они где-то внизу, я помнил… Я стал искать, и тут на меня сверзилось…
— А мне проволоки моток понадобился, — подключился второй матрос. — Когда я вошёл, Клаус как раз наклонился, в коробке на полу рылся. Смотрю — ящики над ним шевелятся как будто… А потом — опа! И упали… Один мимо, другой — на него…
— По плечу и висок задело, но пустяково, — добавил пострадавший. — Железяки в них, тяжёлые… Так бы и вовсе обошлось…
— Ну я — к нему, помочь… И тут — раз! Там, откуда ящики упали, будто дырка от выбитых зубов образовалась на полке — остальные-то на месте. И вот из дырки этой… — матрос сглотнул. — Как пятно прозрачное — фш-ш-шурх! По стеллажам вдоль и в темноте исчезло. Тут при свечах не видно ничего…
— Большое пятно-то? — уточнила Мария. Подходящего угла вблизи не отыскалось, потому она подпирала лопатками стойку пустого стеллажа. Химический фонарь, разгоняющий тьму трюма, стоял у её ног, и сама женщина казалась неясным силуэтом… выше щиколоток.
— Дак… И не скажу, чтоб не соврать, — сконфуженно признал матрос. — Но вроде не очень. В дырку-то пролезло, другие коробки не задев… А прозрачное оно было… В середине слабее, к краям совсем расплывалось, и форму-то не поймёшь. Помните, как год назад, с этими, электромагнитными…
— Помню, — женщина поджала губы и вновь обменялась тревожными взглядами с коммандером. — Но молнии же по нему не бегали?
— Нет.
— И обесточенные лампочки не мигали?
— Нет.
— Вот и забудем. Это что-то другое.
— Так, давайте сразу выкинем из головы экспедиции годичной давности, — поддержал её Гёзнер. — Есть и свежие возможности. Мы были в аномальной зоне совсем недавно. Как раз перед тем, как принять в группу Эрику.
— И с тех пор успели сходить ещё в один поход, — качнул головой Густав. — И всё было в порядке. Нет, эта возможность тоже слабая. Потом, процедуры предосторожности мы прошли в полной мере — карантин, все проверки…
— Ну а что тогда?
Капитан развёл руками:
— Не знаю. Нужно больше информации.
— Вот именно, — Мария прикрыла глаза и резюмировала. — Ничего мы толком не знаем. Опираясь на факты… Либо на борту живое существо, либо мы наблюдаем некое явление… Либо это всё же паранойя. Тени мелькающие, ящики падающие, опрокинутый стул — те ещё признаки. Но дальнейшие действия для нас очевидны. Густав, сколько сейчас народу на корабле?
— Инженер с тремя помощниками, два десятка матросов, дежурная смена охраны — четыре солдата и сержант.
— Вполне… Хватит, чтобы организовать прочёсывание судна своими силами, — женщина подняла веки, оттолкнулась от стойки, встала прямо. — Найдём что-нибудь — будем действовать по обстоятельствам. Не найдём — эвакуируемся на землю и сообщим в администрацию порта, чтобы блокировали фрегат и вызвали помощь для более тщательного осмотра.
— А почему бы сразу так не сделать? — поинтересовалась доктор Маан. От непонятного диалога и мрачных мин офицеров по спине у неё забегали мурашки. Что ещё за «электромагнитные», и почему матрос о них знает, а она — нет?
— Если б мы в каждой похожей ситуации устраивали аврал и карантин — нас бы портовые службы прокляли, — усмехнулся Гёзнер. — То, что ты сейчас наблюдаешь, вовсе не форс-мажор, а самая что ни есть рутина… На самом деле всё не так серьёзно, как тебе может показаться. Эм говорила про паранойю — вот это она самая, во всей красе. Профессиональная черта, так сказать. Пусть выглядит чушью, мы обязаны всё проверить — для собственного успокоения. Как говаривал патер Отто из церкви в моём родном городке — ежели вокруг запахло серой, прочти молитву, не навредит.
Офицер словно оправдывался — излишне многословно и неловко.