Пока меня несли к краю сцены, над потрясенным стадионом звучали первые ноты «Cold Day in the Sun». Молодой шведский врач по имени Юхан Сампсон разрезал шнурки на моей кроссовке, и, как только ее снял, нога безжизненно повисла. Я вывихнул лодыжку, порвав связки, которые держали сустав, и сломав малоберцовую кость. Врач посмотрел на меня и сказал с сильным шведским акцентом: «У вас, скорее всего, сломана нога и вывихнута щиколотка, так что нам нужно как можно быстрее вправить ее». Джордин, моя жена, и Гас Брандт, наш менеджер, обеспокоенно подбежали ко мне, но все, что я мог делать, — это смеяться над абсурдностью ситуации. Я попросил Гаса налить мне большой стакан виски и наклонился к жене, закусив рукав ее кожаной куртки. «Начинай!» — сказал я врачу, чувствуя во рту соленый вкус черной кожи и ощущая странное давление на лодыжке, пока сустав вставляли на место, как старый ключ в ржавый замок.
«Stay with me, stay with me, tonight you better stay with me!..» — пел Тэйлор. Культовая песня группы Faces, которую мы играли годами, эхом разносилась по стадиону, пока другой врач пытался укутать меня в спасательное одеяло, подразумевая, что я нахожусь в состоянии шока. Не могу его в этом винить. Может, я и был в шоке. Я лежал на спине и хохотал, держа пластиковый стаканчик, до краев наполненный виски, не выказывая никаких признаков того, что только что раздробил ногу, упав с большой высоты. Я думал только о том, что должен довести до конца концерт ради тысячи поклонников, пришедших увидеть, как хорошо наш смазанный рок-механизм разносит в щепки стадион. Я представлял, как толпы людей разочарованно бредут к выходу, проклиная нас и обещая никогда больше не приходить на наши концерты. Я повернулся к Юхану, который держал мою ногу, и спросил: «Слушай… Если я буду сидеть на стуле, могу я закончить концерт?» «Тебе нужна шина», — ответил он. Я спросил, есть ли она у них под рукой, и он ответил, что нам придется поехать в больницу, чтобы наложить шину там, а потом можно вернуться. «Сколько ехать до больницы?» — быстро спросил я. «Полчаса». «В жопу!» — подумал я. Ни за что на свете я не покину этот стадион, пока зрители не получат то, за что заплатили деньги. «А давай так… — сказал я. — Ты поедешь в больницу и возьмешь шину. А я буду сидеть на стуле и играть. Наложим шину, когда ты вернешься». Он расстроенно посмотрел на меня и вежливо сказал: «Если я отпущу твою ногу, она снова вывихнется!» Без тени сомнения я громко воскликнул: «Что ж, тогда тебе придется пойти со мной на сцену».
«Pressure… pushing down on me…» — хрипло продолжал Тэйлор. Теперь над стадионом звучал хит Queen / Дэвида Боуи. Врач плотно заматывал мне щиколотку эластичным бинтом, ни на секунду не отпуская мою ногу, пока коллективными усилиями меня не подняли и не отнесли на сцену, где уже ждал стул на том месте, где я когда-то стоял.
Жизнь всегда подкидывает тебе удивительные, поэтические моменты. Но, как только моя задница коснулась стула и мне на колени положили гитару, я ворвался прямиком в бридж песни «Under Pressure», как делал всегда, выводя фальцетом: «Chippin’ around kick my brains around the floor! These are the days it never rains but it pours…», — и оглушающий рев толпы подтвердил, что эта музыка и этот текст, как ничто иное, подходят к этому незабываемому моменту. Такое нарочно не придумаешь. Это чистая радость. Это триумф. Это жизнь.
Мы продолжили песней «Learn to Fly», я опустил глаза на Юхана, который стоял передо мной на коленях, пытаясь изо всех сил удержать на месте мою ногу, пока я на адреналине размахивал гитарой во все стороны. Я заметил, что он уже не сидел неподвижно, а качал головой в такт музыке. «Круто, да?» — спросил я.
«ДЫАА!!!» — ответил он. Я и понятия не имел, что он еще и рок-музыкант, поэтому пребывание на сцене стадиона было для него чем-то особенным.
Через некоторое время скорая вернулась из больницы с шиной, оказавшейся гипсовым лангетом, который на меня натянули со скоростью экипажа механиков NASCAR на пит-стопе, и мы продолжили концерт. Мы играли песню за песней, и в какой-то момент я даже проковылял к центру стадиона, чтобы спеть «Му Hero» и «Times Like These». Любовь и поддержка публики, когда она яростно подпевала нашим песням, заставили меня прослезиться. К тому моменту, как прозвучали финальные ноты «Best of You», я знал, что мы только что пережили определяющий момент в карьере. Группа, которая родилась из разбитого сердца и трагедии нашего прошлого, стала воплощением любви и радости жизни и учила нас каждый день радоваться мелочам. А теперь она еще и стала воплощением исцеления и долголетия.