Сидя в такси, Элаиза с упорством твердила сама себе, что это Барри потерял все с ее уходом. Что она была достойна лучшего, но вновь была обманута. Своей вины в этой ситуации она не видела.
Как жаль, что человек бывает ослеплен своим эго. Вдвойне жаль, когда он ничего не предпринимает. Возводя себя на вершину, никто не задумывается о том, что с нее очень больно падать. Возвышая себя над другими людьми, никто не получает каких-то привилегированных полномочий. Ты можешь вытереть ноги и плюнуть в душу, но стоит помнить об одном. Каждому воздается по своим заслугам. Элаиза этот урок не усвоила.
Глава 6
«Джоан»
Вот и наступает новый день. Но, даже не смотря на то, что сегодня выходной, люди все равно куда-то спешат. И эта вечная спешка меня раздражает. Все "на ходу": жизнь, эмоции, решения. Мельком замечаешь, как растут собственные дети, как отстраивается твой дом, как меняются твои друзья, но не можешь насладиться этими моментами. Потому что так не принято. Потому что в обществе не поймут. Везде и всюду надо соответствовать. Нужно иметь хорошую работу, высокую зарплату, идеальную семью и высокий статус в обществе. Нет этого? Так чего сидишь? Нужно быстрее что-то с этим сделать. Я тоже такой была. Не могла усидеть на месте и вечно за чем-то гналась. А сейчас сижу на скамейке и думаю, что допустила самую громадную ошибку в своей жизни. Я попросту забыла о том, что нужно нажать на стоп и успеть просто уделить внимание тем, кого люблю. Достигая своих целей, человек обычно уже не может остановиться. Ему нужны все новые и новые вершины для покорения. Это как доза для наркомана или партия в казино для игрока. Но никто не задумывается, что торопясь всего достичь, человек просто загоняет себя как лошадь. Только во имя чего? Года проскользнули мимолетно, круг друзей и родных значительно поредел, появились какие-то диагнозы в медицинской книжке. Подходишь к зеркалу и будто впервые замечаешь, что голова седая и морщины покрыли твое лицо. Ты задаешься вопросом: а как такое может быть, мне же всего двадцать? И только дата рождения в паспорте напоминает, что тебе уже за сорок. А ты даже не можешь вспомнить, как переступил это возрастной рубеж.
– Простите, – раздается рядом со мной низкий голос. – Это ваша машина?
Смотрю на мужчину в строгом деловом костюме, на его до блеска начищенные туфли и кожаный портфель в его руке. Затем перевожу взгляд на лицо и вижу, что он нервничает.
– Да, но моя смена закончилась.
– Я заплачу вам тройной тариф, но мне нужно оказаться в больнице. У меня сложный пациент ожидает операцию и я никак не могу опоздать.
– Простите, дело не в деньгах. – Привстаю со скамейки и выкидываю пустой стаканчик из под сока в урну. – Но я действительно не могу вас забрать.
– Да чтоб вас! Машина же вот, под боком! Да что вам стоит-то, а?! – Срывается он на крик и начинает нервно выхажить передо мной туда-сюда.
Я хочу его успокоить, но телефон вибрирует в моей руке. Тоскливо смотрю на дисплей и вздыхаю. Ну вот, вновь сверхурочная работа. Еще пять имен и адресов.
– Ладно, – подаю голос. – Можем ехать.
– О, спасибо. – На мгновение оттаивает мужчина и затем вновь возвращается к прежнему суровому виду. – Восьмая больница вверх по улице…
– Я знаю, где это, – перебиваю клиента. – Теперь можете не беспокоиться.
На секунду он смотрит на меня и, в его глазах я вижу удивление. Мне кажется, что он вообще не знает такого выражения. Оказывается, я попала в точку.
"Джозеф"
Джозеф Морган не зря имел такой грозный и угрюмый вид. По-другому и быть не могло. Он выстраивал свою репутацию годами ровно так же, как и свою карьеру. А хирургом он был отменным. Хотя для этого пришлось приложить адову кучу усилий. Паренек из семьи со средним достатком мог лишь мечтать о поступлении на медицинскую кафедру. Родители пытались объяснить ему, что попросту не потянут денежную часть учебы и хотели выбрать что-то, что не било бы по их карману. Однако Джозеф был упрям и непреклонен в своем решении. Эта упрямство было отчасти из-за его любви к этой науке. Паренек мог часами зависать над книгами по анатомии и рьяно заучивал латынь. Но еще его подстегивало неверие всех друзей и знакомых. Он хотел доказать, что человек может достичь всего сам, если только этого действительно хочет. А он хотел. Хотел до одурения.