«Ролик» — это позывной связистов.
— Я Ролик. Слушаю, — отзывается Кузьминский под автоматную трескотню.
— Как дела, Ролик?
— Наседают.
— Продержитесь?
— Продержимся, товарищ Первый. «Ролик» будет вертеться.
Сколько атак было?! Не перечесть. «Ролик» вертелся. Сколько немцев погибло около этого «Ролика», трудно сказать.
Поняли наконец-то враги, что так просто не «выкурить» бойцов из укрытий. Хитростью решили взять.
Сидит как-то боец Ветошкин, связь налаживает. Вдруг слышит, что-то шуршит сверху. Смотрит, земля посыпалась, и тут же в растворе ниши показалась связка толовых шашек. «Сейчас они взорвутся», — промелькнуло в голове Ветошкина. Он вскинул автомат и пустил очередь по веревке и запальному шнуру. Шашки, отрезанные пулями, подпрыгивая, покатились вниз, до самой воды. Запальный шнур подымил немного и сгорел.
Немцы крепко надеялись на свою хитрость, не один раз опускали толовые шашки. Но бойцы держали ухо востро, и хитрость немецкая не удавалась.
Сорок дней и ночей держали надежную связь отважные бойцы, сорок дней и ночей они отбивали упорные атаки врага.
Когда кончилась война, рабочие завода на этом обрыве поставили обелиск и написали на нем о подвиге бойцов: Кузьминского, Ветошкина, Харазия и Колосовского. Памятник этот стоит и сейчас, и еще долго будет стоять.
АРТИСТ ПОНЕВОЛЕ
После неудачных вражеских атак наступило затишье. С той стороны рыкнет автомат, а в ответ ему с этой дробно простучит пулемет. Но атак не было. И это называлось затишьем! Нейтральной линией оказалась железная дорога. Наши заняли оборону со стороны Волги, немцы окопались за линией рядом. Они готовятся к новым атакам, наши — к контратакам. Одним словом, все, как на войне. Но на войне в таком случае бывает еще обиднее, когда гибнут люди. В бою — другое дело, а то в затишье.
Идет боец или командир, прячется за кустами, развалинами домов. И вдруг падает.
Так было и в этот раз. За какой-то час три командира погибли и снайпер.
Старшина Калошин, воспользовавшись затишьем, решил прикорнуть в блиндаже. И только он задремал, как его кто-то стал тормошить за плечо. Открыл глаза, увидел бойца Крамарова.
— Чего тебе? — спросил.
— Командир вызывает, — доложил Крамаров.
Пошли к командиру.
Командир спросил Калошина:
— Сибиряк?
— Из Канска я.
— Охотник?
— Сызмальства. Белку промышлял, соболя… и на бурого иногда ходил.
— Понимаешь, какое дело, старшина. Немецкий снайпер нашего снял. Ты снайперской винтовкой владеешь?
— Владею.
— Надо снять фашиста. А то он этак оставит подразделение без комсостава.
— Снимем, — уверенно сказал Калошин. — Только в помощь дайте мне Крамарова.
— Бери.
Засели Калошин с Крамаровым в развалинах бывшего дома. Место удобное. Впереди — куст акации. Издалека бойцов за ним не видно, а через него хорошо просматривается немецкая позиция.
Сидят Калошин с Крамаровым, смотрят на развалины, занятые немцами. Вот в проломе стены дома промелькнула тень. За ней другая, третья. Это немцы, пригнувшись, перебегают с одного места на другое.
— Стреляй ты их, — нетерпеливо советует Крамаров.
— Не имею права, — отвечает Калошин. — Мы должны снять снайпера. Ты лучше следи за ним. Знай дело.
Немецкий снайпер не выдавал себя. Он тоже знал свое дело и по-прежнему не стрелял.
— Вот что, Крамаров, — сказал Калошин. — Так мы его не высидим. Бери-ка ты каску, сделай чучело и высунь его из-за стены. Да не рядом, а в соседнем доме. А я погляжу, что из этого выйдет.
Взял Крамаров каску, нашел кусок доски. Углем и кирпичом нарисовал на доске человеческую физиономию. Потом надел каску на доску и… Только выставил ее в окно, услышал звонкое: дон-н. Пробитая каска полетела на кирпич.
— Засек! — крикнул Калошин. — Иди сюда!
И потом приказал:
— Теперь из другого дома покажи. Я его на вспышке и накрою.
Приготовился Калошин. Немца не видно. Хорошо замаскировался. Ждет старшина, сейчас Крамаров высунет чучело. Снайпер выстрелит, вспыхнет дымок из его винтовки, а он, Калошин, по этому дымку и накроет его.
Крамаров высунул чучело. И тут же каска снова: дон-н. А Калошин молчит.
— Почему не стреляешь? — спросил боец старшину.
— Мы хитры, да он тоже не дурак. Сменил место. Может, у него их не два, а целый десяток. Попробуй узнай, на каком он теперь. Что ж, будем узнавать.
Ходит Крамаров с чучелом по домам. То в одном месте его покажет, то в другом. Выяснили: три места у немецкого снайпера. С каждого места он стреляет один раз. Калошину бы только узнать, откуда будет стрелять фашист сейчас. В этом вся и трудность.