— Я люблю тебя, — выдыхаю я. Все мои сомнения и тревоги улетучиваются вместе с последним произнесенным словом. Наклоняюсь к ее виску и тихо добавляю: — И невероятно, оглушающе, до умопомрачения хочу.
Китнисс заливается румянцем, и вся ее бойкость моментально испаряется.
— Тебе придётся привыкнуть, Китнисс Мелларк, — бормочу я, расстёгивая рубашку и стягивая ее через голову.
Мы тянемся друг к другу одновременно, больше всего на свете желая быть ближе. Столько времени прошло, как нас выписали из больницы, а я никак не могу насытиться нашими поцелуями. Почти каждый день весь прошедший месяц я сдерживал себя, несмотря на то, что мое тело жаждало Китнисс, а руки хотели ласкать каждый сантиметр ее кожи. И каждый раз я заставлял себя остановиться, потому что в случае с этой девушкой все должно произойти правильно. И вот этот момент настал.
Мы дома. Не нужно никуда торопиться. Китнисс в моих объятиях. И, наконец, всё идеально.
Мы отстраняемся друг от друга на мгновение, чтобы избавиться от последней оставшейся одежды, я ложусь, слегка нависая над любимой, опираясь на локоть. Ее маленькая грудь прижимается к моей, так что два сердца бьются рядом.
— Ты мне доверяешь? — хрипло спрашиваю я.
— Да, — шепчет Китнисс в мои губы и, обхватив за шею руками, целует сама.
Один поцелуй перерастает в другой, а каждое прикосновение влечет за собой новое, еще слаще. И губы размыкаются, и языки встречаются… Случайное касание превращается в объятие, объятия — в ласки, а ласки — в стоны наслаждения.
Мы медленно исследуем тела друг друга. И в этот раз я уверен, что не хочу торопиться. Я касаюсь губами её шеи, одной рукой сжимая грудь, пальцем лаская сосок, в то время как другая рука скользит всё ниже, раздвигая бедра.
Дыхание Китнисс становится хриплым и прерывистым.
— Пит, — шепчет она, закусывает губу и, закрыв глаза, замирает в ожидании.
Она шире разводит ноги, пропуская мою ладонь. Я наклоняюсь, Китнисс раскрывает губы, и мы снова целуемся. Я плавно двигаю рукой, задевая чувствительные точки, затем вытаскиваю пальцы и размазываю влагу по набухшему клитору, снова входя глубже и сильнее. И пока мои пальцы медленно возносят ее на вершины блаженства, я обнимаю её, накрывая губами маленький сосок. Китнисс тихо вскрикивает и хватается за мои плечи.
Она извивается в моих руках, но я удерживаю любимую на месте, пока мой язык и мои губы двигаются все ниже по упругому животу, до самой границы белья, от которого я окончательно избавляюсь. И когда я хочу прикоснуться губами, она меня останавливает.
— Стой! — Китнисс прикрывается руками. — Н-не делай этого. Это… Ну… Неприлично.
— В смысле… — пытаясь сдержать улыбку, я закусываю губу.
— Это стыдно, — Китнисс закрывает руками лицо, но я вижу, что она улыбается. — И наверняка противно.
— Милая, не для меня, — уже открыто смеясь, отвечаю я.
Китнисс глядит сквозь пальцы.
— Я тебе не верю, потому что все в Капитолии ещё со времен глупых шоу Фликермана знают, что Пит Мелларк самый настоящий вру… ох!
Но договорить я ей не позволяю. Может, это и не слишком честно, но я не могу удержаться от соблазна целовать её везде.
— Ох, Пит, — Китнисс хватает меня руками за волосы.
— Да? — с совершенно невозмутимым видом отвечаю я, возвращая на место пальцы, медленно приручая девушку к новым ласкам. Хотя в какой-то степени она приручает меня, ведь мне самому доставляет не меньшее удовольствие видеть, как она извивается в моих руках.
— Сделай так ещё раз!
— Да ну?
Я подтягиваюсь наверх, снова оказываясь рядом с её губами. Легко провожу кончиками пальцев по груди и вниз по крошечному овалу пупка. Она облизывает губы.
— Пит, — выдыхает она, закрывая глаза.
— Повтори, — прошу я, судорожно глотая жаркие, оглушительно частые вдохи и выдохи. Разум застилает туманной смесью из возбуждения, дрожи и абсолютного счастья от осознания пройденного пути и того, что несмотря ни на что, мы оказались сегодня здесь. Вместе. — Так невероятно приятно слышать, как ты произносишь мое имя.
И она произносит его снова. Снова, снова и снова. На этот раз громко и невольно.
Китнисс зажмуривается, ее тело напрягается, желая сладкой разрядки, которая не заставляет долго ждать и накрывает волной. Она приоткрывает рот, и я накрываю его своим. Из ее горла вырывается приглушенный стон, и я срываю его губами.
— Ох, Пит…
Она выгибается и без сил роняет голову в ложбинку между моей ключицей и плечом.
— Один, — тихо произношу я с довольной ухмылкой, целуя ее в макушку.
— Что? — непонимающе спрашивает любимая. Её щеки раскраснелись, а глаза блестят. Мое же тело напряжено до предела, но я никак не могу решить, что сделать: помучить её еще немного или наконец узаконить наш брак.
— Потом расскажу, — обещаю я, потянувшись к тумбочке, достаю презерватив и раскатываю двумя пальцами. Взгляд серых глаз, обращенный при этом на меня, заставляет дрожать от предвкушения.
Её рука скользит вниз, и Китнисс несмело касается меня. Ее сердце бьется так, словно она с моста прыгает. Я подаюсь к ней всем телом, позволяя её рукам изучать, пробовать, не бояться.
Мои ладони скользят по шелковистой коже и обхватывают тонкую талию. Китнисс нервничает и внезапно я понимаю, что она не единственная, для кого все происходит впервые.
Я переплетаю наши руки. Кольцо поблескивает на тонком пальце и, глядя на него, я понимаю, что даже мечтать не мог, что этот день так закончится. Я никогда не настаивал и не давил и был готов к чему угодно: побегу, злости, даже пощечине, но не улыбчивому «да». Даже спустя годы эта девушка еще способна удивлять.
— Китнисс, — я отстраняюсь, облокачиваясь на локоть, глядя ей прямо в глаза. — До этого мне никогда в голову не приходило, что ты первая с кем я занимаюсь любовью.
Ответом на мое признание служит сначала недоумение, а потом, когда до неё доходит смысл моих слов, искренняя радость.
— И последняя, — добавляет девушка.
— И последняя, — подтверждаю я, нависая на ней на локтях. Она обхватывает мою спину ногами, прижимаясь совсем близко.
Я чувствую, как поднимается и опускается её грудь, а теплое дыхание щекочет шею. Приподнимаю её бедра, погружаясь медленными и осторожными точками, и наши тела сливаются.
Её пальцы впиваются в мои плечи, выдохи становятся громче. Ладони гладят мою спину, зарываются в волосы…
Я двигаюсь аккуратно, плавно выскальзывая и снова погружаясь в неё, и с каждым проникновением чувства обостряются, превращаясь в мучительно-невероятные.
От прошлого так просто не уйти. Даже сейчас оно напоминает о том, что секс всегда был для меня позорным актом. Чем-то грязным. Но не с Китнисс. С ней все иначе. Впервые в жизни я могу сказать, что интимная близость — прекрасна. И это ощущается как полная свобода.
Такое маленькое чудо.
— Я люблю тебя, — шепчет Китнисс.
И я взрываюсь.
========== Эпилог (POV Финник) ==========
— Могу поклясться, что это ты, Мелларк. И если ты в третий раз скажешь мне, что Вы опять что-то забыли к ужину, я пошлю тебя к черту.
Я поднес телефон к уху, не глядя кто звонил, потому что был уверен, что не ошибся.
— Мы уже возле вашего дома, — добавил я, заворачивая на лужайку, но на удивление, не обнаружив там машины хозяев.
— Ужина не будет, — сделав паузу, произнес Пит.
— Что, постой?
Я припарковал машину и взглянул на экран, на котором высветился незнакомый номер.
— Откуда ты звонишь?
— Мы в больнице, Финн. Тут вроде как пошел обратный отсчет, а мой телефон разряжен, так что начинайте без нас. Как только все закончится, я приеду.
Энни перевела на меня взволнованный взгляд, и я кивнул, чтобы заверить ее: «Все в порядке».
— Мелларк, вы в своем репертуаре. Даже День Освобождения не можете по-человечески отметить, не обратив все внимание на себя.
— Если то, о чем нельзя говорить вслух, свершится, считай за мной торт, — усмехнулся Пит.