— Идите, идите сюда скорее! Послушайте, как хорошо поет эта маленькая птичка! — воскликнула Урсулета, и отец с мачехой подошли к окошку.
А девочка сказала птичке:
— Спасибо тебе за песенку!
— А тебе спасибо за доброе сердце! — ответила птичка и сбросила к ногам Урсулеты кусок льняного полотна.
Девочка взяла подарок, внесла его в дом и развернула. Полотно оказалось таким тонким, таким белым, что все удивились. И его было так много, что Урсулете его хватило бы на всю жизнь, даже если бы дожила она до ста лет.
— Отец, выйди теперь и ты из дома и попроси птичку пропеть тебе песенку, — сказала девочка.
— Спой мне песенку, — сказал отец. Он вышел из дома и вежливо поклонился птичке.
Птичка не заставила себя просить во второй раз. Она охотно просвистела и прочирикала свою песенку от начала и до конца, а потом сбросила отцу с крыши полный мешок золотых червонцев.
— Матушка, где же ты! — закричал мачехе обрадованный отец. — Попроси и ты птичку спеть для тебя песенку!
— Зачем я пойду! — грубо ответила мачеха.
— Но ты же видела, — рассудительно отвечал отец. — Урсулете она подарила кусок отличного полотна, а мне так много золота, что я сразу стал богаче всех в нашем селении. Ступай, ступай сейчас же. Наверное, и для тебя припасла птичка подарок.
— Не пойду! Не пойду! — заупрямилась мачеха.
— Не будь глупой, выйди из дома и попроси птичку спеть еще раз, — настаивал отец.
Злой мачехе не оставалось ничего другого, как обратиться к птичке с той же просьбой. Она вышла из дома и попросила:
— Спой мне песенку еще раз!
громко прощебетала птичка и сбросила на мачеху с крыши тяжелый мельничный жернов.
Она сбросила его так ловко, что жернов наделся мачехе прямо на шею, и как ни вертела головой злая женщина, как ни старалась стащить его с себя руками, жернов словно прирос к ее плечам! Мачеха взвизгнула от злости и взлетела на воздух. И тут все поняли, что она колдунья и самая настоящая ведьма.
Но колдовства ее хватило не надолго. Жернов был настолько тяжелым, что, долетев до леса, мачеха перевернулась в воздухе и свалилась в чащу. Говорят, до сих пор бродит она по лесу и старается сбросить с себя ненавистный жернов.
Но что же случилось дальше с отцом, птичкой и Урсулетой?
Птичка, наградив каждого по заслугам, полетела к старушке — к той самой, которая превратила в птичку вишневые косточки. Добрая женщина пошептала над ней, и птичка стала стройным веселым мальчиком. Вы уже догадались, что это был Хуанито! Он тотчас же прибежал домой, обнял сестру и отца, и все трое с тех пор живут не зная печали в своем домике под черепичной крышей. Урсулета уже подросла, она отлично ведет хозяйство, и отец вовсе не собирается приводить в дом новую жену.
Я заходил к ним в гости. Дали мне пирожок со сладким кремом. Но погода была жаркая, и, пока я нес его домой, крем растаял. Осталась одна только корочка и сказка про добрую девочку Урсулету.
Птица-Правда
Очень давно жил бедный рыбак. Так рассказывают — значит, так и было. Он жил в маленьком домике на берегу тихой реки. Прозрачная, как слеза, и спокойная, как весеннее утро, протекала она, прячась от людей и от солнца в зарослях тростника, среди кустов и деревьев, склонявших к воде свои ветви. Никто никогда не заглядывал на берега тихой реки, и только пение птиц неумолчно раздавалось в густой листве.
И вот однажды рыбак поплыл по тихой реке. Он собирался уже забросить сети, как вдруг увидал, что течение несет ему навстречу стеклянный ящик. Ящик плыл, плавно покачиваясь на волнах, и сверкал, как алмаз. Никогда не видал рыбак такого чуда! Он ударил веслом, подплыл поближе и удивился еще больше, когда увидел в ящике двух близнецов-ребятишек: мальчика и девочку. Они не плакали — нет! Они смеялись и были прекрасны, как лепестки розы!
У рыбака сжалось сердце. «Если они поплывут дальше, — подумал он, — река унесет малюток в море, а в море разразится буря, и дети непременно погибнут!» Он пожалел ребятишек, бережно поднял на руки и принес в свой убогий дом.
— Этого еще не хватало! — рассердилась жена. — Зачем ты принес нам этих подкидышей? Или своих детей мало? Или забыл, что на руках у нас восемь ртов, а вместе с этими будет десять! Как же мы всех прокормим?
Рыбак покачал головою:
— Знаю, знаю, но что было делать? Не мог же я бросить детей на гибель. К тому же никогда еще не видал я таких славных ребятишек. Будь что будет! Мы станем еще больше работать, и, кто знает, не наградит ли нас судьба за доброе дело удачей.