Быстрый утренний костерок из вкусно пахнущих эвкалиптовых щепок, кипящий котелок, и кружка чаю в тени ближайшего деревца. Блаженство по горло в прохладной речной воде. Дальше - бесцельные, но очаровательные прогулки по горным тропинкам, иногда обрывающиеся долгими посиделками на случайно обнаруженных стоянках.
... люди, много разных людей. Некоторые приехали ненадолго и восторженны. Другие живут тут годами, пригвозженные к этим прекрасным горам ленью, наркотиками или просто никчемностью - эти вялы, но очень общительны. Старожилы-основатели держатся обособленно и заняты хозяйством: благоустройство (верней, борьба с наползающей разрухой): огороды, полив. К проезжающим интереса особого интереса не испытывают, но и против ничего не имеют.
да, в общем, разные все люди, на самом деле, чего это я их по полочкам разложил?
Коммунальный же дух истово блюдется в Бенефисио! Перед общей едой совместное, взявшись за руки, распевание и серьезность в лицах.
... вечером - костер, разговоры, барабаны, гашиш.
Жители окрестных деревень замкнуты, и признаков восторга от присутствия пришельцев - не обнаруживают.
Несколько страничек из блокнотика, в который я иногда записывал всякое:
В первый же день нам рассказали, что здесь есть еще один русский, Андрей (Andrew). Но встретили мы его не сразу, по горам в Бенефисио народу рассеяно много.
Наконец, когда я пошёл прогуляться в Орхиву, на тропе меня догнал дочерна загорелый парнишка с короткими дредами и бороденкой.
«Are you looking for someone called Andrew?»[17]
«Ну да», говорю, «Здорово!»
Родом он из Минска и давно не говорил по-русски.
«Белоруссия – фашизм, знаешь. Никогда туда не вернусь, меня там менты сразу убьют. Хочу в Сенегал, там жизнь кайфовая, а Европа – лажа. Я – растаман, мне в Африке надо жить».
"Нууу, я про Африку всякое слышал!"
«Да ты что! Это все в вавилонских газетах врут, там еды – во, по горло, знаешь какая в Марокко еда? Там люди спокойно живут, гашиш курят, все расслабленные, не то что в этом Вавилоне! У, Вавилонище! И хиппи эти английские - тот же Вавилонище! У каждого VISA-карточка, на нее пособие получают, так и живут!»
Несколько ошалев от напора, я начинаю подумывать о спасении. Но деваться некуда, тропа вниз до Орхивы - одна... И вдруг, проблеск:
«Слушай, пойдём быстрее, а? Я тут котёнка нашел маленького, у него хвост переломанный, и вообще он прибитый такой, знаешь, без меня долго не может, надо ему еды купить, побыстрей бы».
И мы спешим.
«Тут в Бенефисио рай, знаешь! Я тут как в раю живу, чистейшую еду ем, какой в России нет, ганджу курю без проблем, пью самую чистую воду в Испании, ее в бутылках продают, а я ее пью и ею умываюсь. Тут – рай, транкилло!» - и тут же: «Но все равно хочу в Африку!» - зло, отрывисто, по-пацански.
К счастью, мы уже спустились.
«Ну ладно, Андрюха, пока, вечерком увидимся, винца попьем (он пакет вина купил), а я тут пока поброжу».
Покупаю пива, сажусь на скамейку на орхивской окраине, чтобы все это записать, а потом сижу и смотрю на горы. На соседней скамейке пара испанских бабусь, тараторящие на испанском. Хорошо…
Вечером, мы поднимаемся в горы, в дремучую чащу («Тут меня никакая полиция не поймает! Они иногда приезжают в Бенефисио с проверками документов, а сюда им лезть неохота. А паспорт я свой разорвал, документы – Вавилон!»). Попадаем под тенистый древесный свод, где палатка, навес, полочки, котелки-чайнички, на земле ковры, очаг... И, действительно – маленький дрожащий котенок с переломленным хвостом. Андрей берет его на руки, и они прильнув друг к другу, затихают.
Он рассказывает, как попал на Запад. Как переходил границу горами из Чехии, вместе с подружкой Леной, как они добрались до Берлина, с адресом знакомой немки, застряли у нее на несколько месяцев («Мы холодильник открыли, а там!»). Потом Лену поймали и депортировали, и теперь он хочет ее разыскать и вытащить в Испанию.
через три месяца я встретил ее в Венгрии, оказалось, что она снова в Берлине. Поняв, кто это, я стал рассказывать про Андрея, но она спросила равнодушно: «Ну, и как он там? Нормально? Ну, привет, если увидишь…».
Вообще, выяснилось, что у нас много общих знакомых…
«Может тебе чего из России прислать? Ну книжку там?»
«Да ну их, эти книжки… Хотя нет… Пришлите Льва Николаевича Толстого! Настоящий растаман был, землю чувствовал!»
Тут-то мы и не выдержали… Навсегда определив себя в ряды приверженцев Вавилона и презренной цивилизации. И заодно обнаружив действенный способ борьбы с нудными дураками – ну нельзя ничем таким нахлобучить человека, которому смешно!
Потому что, цитирую:
«Знаешь, откуда дреды у растаманов? Если гашиш курить, дреды из головы сами растут!»
«Что? В России барабаны? Да - ты - че? Какие в России могут быть барабаны? Вот у нас здесь барабаны! Каждый вечер я иду на Big Lodge, беру в руки джамбей и играю с друзьями! А духи этого места слышат и радуются!»
Сказка о Смешном Злом Растамане закончена.
Вечером на Big Lodge нам сообщают, что завтра в Орхиве рынок, и все идут за едой. В Испании с этим легко, после рынка остается много овощей и фруктов, которые на следующий день не продать, а хозяева, если спросить, часто дают в придачу много свежего. Утром на парковке собираются коммунары...
Лезть в машину нам неохота, к тому же я уже знаю короткий путь, через фруктовую рощицу, где можно набрать отличных, лопающихся от спелости и солнца апельсинов и лимонов.
Когда мы добираемся до рыночной площади, уже явно пора – цветастая кучка бенефицианцев стоит наготове у микроавтобусов, собирающих нераспроданный товар. Андрей уже бегает, помогая грузить – потом за работу ему дадут пару ящиков свежака. Иногда кто-нибудь из грузчиков кричит «Эй, Family!», и кивает на ящик ненужного – забирайте.
Подбегает юный бельгиец, с которым мы вчера перебросились парой слов за общим костром, глаза – сияют. Показывает пакет с рыбой, объясняя: «Прикинь, чувак, я не покупал эту рыбу! Я ее нашел! Она досталась мне бесплатно! Понимаешь, иду я, смотрю под ноги, а там – пакет с рыбой! Понимаешь, совсем ничего за нее не заплатил!». Вчера я видел на его рюкзаке бирку авиакомпании...
«Классно, чувак!»
Мы взяли брошенных сладких булочек к чаю, и пакет персиков. Постояли немножко со всей толпой (все оживленно делятся добычей и загружают машину припасами на общую кухню) и пошли в el supermercado купить мороженого (прекрасного, орехового, самое то по жаре) и посидеть около памятника героям, падшим в бою то ли за, то ли против Франко.
... стайка школьниц, белое на смуглом. Мамы с колясками, красивые, но с лицами, отмеченными заботами. Подростки в спортивных костюмах (Восток, Африка, Андалусия). Старики, неподвижные...
Пешком назад лень, стоим, стопим, и нас довозит почти до Бенефисио микроавтобус английской пары (здесь много англичан, купивших землю в горах, чтобы поселиться около Бенефисио). Громко стучит движок раздолбанной машины, и мы едем молча, обменявшись лишь парой улыбок.
гораздо более поздняя запись, уже из французского Нанта, где мы тогда жили:
Оля: «А, Бенефисио, заезжали мы туда, два раза. Последний раз даже хотели немного пожить, а там как раз какая-то зараза распространилась, все болели... Сидим как-то в Big Lodge, и вдруг вбегает старуха английская, такаа-ая страшная, все растрепанная, глаза безумные, с дымящейся палкой, и начинает махать ей над головами и орать «Go sickness! Go!» (Изыди, болезнь!), мы посмотрели друг на друга, поднялись и как ломанулись из этого Бенефисио, решили, ну, на фиг надо, вообще»