V
Въ обществ, раздленномъ на враждебные классы, построенномъ на безудержной конкурренціи, раздираемомъ противоположными идеологіями и врованіями, судьба отдльной личности должна складываться трагически.
Вс романы Бласко Ибаньеса кончаются обыкновенно катастрофами.
Вс они точно обведены черной траурной рамкой.
Даже та сфера отношеній, которая обыкновенно рисуется воображенію, какъ поэтическая идиллія, сфера половыхъ и семейныхъ отношеній, полна мрачныхъ диссонансовъ и безысходныхъ конфликтовъ.
Тысяча препятствій мшаетъ мужчин и женщин, хотя бы ихъ связывали узы любви, спокойно отдаться своему счастью.
Пвица Леоноръ («Въ апельсинныхъ садахъ») любитъ Рафаэля Брюлля и однако расходится съ нимъ посл кратковременной связи, такъ какъ они принадлежатъ разнымъ соціальнымъ мірамъ съ противоположными привычками и взглядами; онъ — «буржуа», она — дитя вольной «богемы». Дочь крестьянина Батисте, Розаріо («Проклятый хуторъ») должна отказаться отъ жениха, такъ какъ вся деревня ненавидитъ ея отца, занявшаго бойкотируемый хуторъ. Управляющій Рафаэль («Винный складъ») не хочетъ жениться на любимой имъ Маріи де ла Лусь, такъ какъ ее изнасиловалъ баринъ, и она нечистая. Сндаемая жадностью не хочетъ Нелета, вдова трактирщика Сахара («Дтоубійцы») выйти замужъ за Тонета, чтобы не лишиться части наслдства. Хотя Луна Бенаморъ любитъ испанца Агирре, но порываетъ съ нимъ, чтобы остаться врной своему народу, гонимымъ христіанами евреямъ. Донъ Хаиме Фебреръ вынужденъ отказаться сначала отъ Каталины Вальсъ, такъ какъ она «чуэта» (еврейка), а потомъ отъ Маргалиды, ибо она, какъ крестьянка, ниже его по соціальному положенію («Мертвые повелѣваютъ»). Въ трагедію, полную скорби и грусти, превращается обыкновенно и семейная жизнь.
Для художника Реновалеса («Обнаженная») бракъ становится тяжелой изнуряющей цпью, такъ какъ жена, аристократка по происхожденію, инстинктивно ненавидитъ его — плебея, и всецло поглощенная матеріальными заботами, не раздляетъ его мысли о безкорыстномъ служеніи искусству. Докторъ Аррести («Вторженіе») уходитъ отъ жены, такъ какъ въ своемъ религіозномъ ослпленіи она ненавидитъ науку, въ которой онъ видитъ единственный надежный свточъ жизни.
Если же супруговъ, несмотря ни на что, свяжетъ искренняя глубокая любовь, если все какъ бы гарантируетъ прочность ихъ счастья, на порогъ ихъ квартирки вдругъ встанетъ вдьма нужда и среди холода и голода любовь увянетъ, какъ застигнутый морозомъ весенній цвтокъ (Исидро Мальтрана и Фелисіана въ «Дикой орд)».
Пусть въ дикой борьб за существованіе нкоторымъ счастливцамъ и удается подняться на солнечную высоту богатства и власти, сколько жертвъ гибнетъ въ тискахъ безпощадной жизни.
Длинной вереницей проходятъ они — вс эти побжденные и затравленные — старый основатель магазина «Трехъ розъ», кончающій нищимъ на улиц (Arroz y tartana), рыбакъ Паскуаль, погибающій въ бурную непогоду («Майскій цвтокъ»), крестьянинъ Батисте, которому односельчане сжигаютъ хуторъ и который вновь превращается въ бездомнаго нищаго («Проклятый хуторъ»), интеллигентный пролетарій Исидро Мальтрана, которому не удается пробиться въ буржуазное общество («Дикая орда»), могущественный капиталистъ Санчесъ Моруэта, кончающій жалкой игрушкой въ рукахъ іезуитовъ («Вторженіе»), художникъ Реновалесъ, которому не удается воплотить послднюю и величайшую мечту жизни («Обнаженная») и т. д.
Трагической катастрофой кончаются и столкновенія соціальныхъ классовъ. На одну побду приходится тысяча пораженій.
Столь удачно начавшаяся стачка работниковъ на винюградныхъ плантаціяхъ, кончается полнымъ разгромомъ… Возстаніе сознательныхъ рабочихъ противъ іезуитски-буржуазной коалиціи подавлено военной силой («Винный складъ», «Вторженіе»).
Но въ этой неустанной борьб, придающей жизни отдльной личности и всего общества глубоко-трагическій характеръ, залогъ — прогресса.
Когда въ роман «Винный складъ» стачка сельскихъ батраковъ кончилась разгромомъ, корда они снова готовы склонить шею подъ ярмо, когда они по естественной реакціи чувствъ склонны отнестись подозрительно ко всмъ проповдникамъ лучшаго будущаго, агитаторъ Сальватьерра тмъ не мене не унываетъ, не складываетъ оружія.
Пусть на землю спускается ночь, она лишь «предтеча новаго дня».
«За полями и нивами, — думаетъ онъ, — въ городахъ, этихъ великихъ скопленіяхъ современной цивилизаціи, есть еще полчища угнетенныхъ, которые пойдутъ вслдъ за единственнымъ другомъ несчастныхъ и голодныхъ, переходившимъ черезъ исторію всхъ религій». Этотъ «другъ всхъ голодныхъ и несчастныхъ» сброситъ съ себя наконецъ «смшное убранство, приданное ему традиціей» и демонъ зла превратится въ «ангела свта», въ символъ человчества, сквозь катастрофы идущаго въ царство обтованнаго счастья.