Но до этих тонкостей в кабинетах как-то не дошли, а просто запретили подбор на колесах.
Бахта
Деревушка Бахта на Енисее — два десятка домиков, по крыши заметенных снегом. Ну, так с воздуха кажется. По столичным понятиям — самая глухомань, но… у нас полстраны живет в глухомани. А люди — самые обычные, русские люди: работают, строят дома, рожают детей, рыбачат и охотничают, в поте лица добывая нелегкий хлеб свой.
Техника пришла и в эти таежные края: у всех лодки с моторами, снегоходы, мотоциклы… Что удивительно: на мотоциклах по тайге разъезжают мальчишки, подвозя прямо к самолету связки тяжеленных глухарей, развешанных по бокам бензобака, ведра с ягодой или рыбой — короче, мотоцикл в хозяйстве вещь нужная. Так же и бензопила: руками дров-то особо не нашинькаешь. В конце лета ревут по дворам бензопилы, а по первым заморозкам звенят топоры, и растут в оградах горы белых березовых поленьев.
Чтобы выжить здесь, надо трудиться вдвое, впятеро больше, чем в городе. Техника, мотор помогает человеку выжить на Севере. И топлива для всех этих моторов требуется много. Вот мы и возили бензин из Подкаменной Тунгуски в Бахту самолетом; аэропорт Подкаменная расположен, собственно, в поселке Бор, но уж так назвали, по имени великой сибирской реки, что впадает в Енисей неподалеку. А Бахта, река рангом пониже, впадает в Енисей севернее, километров девяносто.
Кто его знает, почему нельзя было завезти эти бочки с бензином по зимнему Енисею на тракторных санях, либо — чего уж проще — летом по реке на барже.
Но, видимо, уж очень срочно понадобилось к весне топливо, и заказчик раскошелился на самолет.
Стояла весна, по здешним местам ранняя: было еще только начало апреля, а уже первые проталинки появились на дорогах, первые сосульки на крышах. Снега вокруг лежали нетронутые, девственно-чистые, ослепительно сверкающие под невысоким северным солнцем. День был уже длиннее ночи, к полудню на солнышке пригревало, но к вечеру прихватывало, а под утро крепкий мороз намертво сковывал слякотные колеи на начавших раскисать дорогах. Техники наши все еще по-зимнему долго грели печками по утрам самолеты, и пар столбами стоял над зачехленными моторами, а под брезентовыми рукавами, по которым нагнетался теплый воздух, протаивали канавки в укатанном снегу.
Нам не привыкать возить бензин, работа хоть и однообразная, но если ее правильно организовать — хлопот не доставит; знай, паши себе да успевай оформлять задания на полет.
Поэтому мы с командиром Володей Щуплёвым охотно согласились поработать в Подкаменной пару недель: хороший налет, саннорма — а потом полмесяца можно отдохнуть дома с семьями. Была бы погода, а сто часов налетаем за две недели, элементарно.
Погода звенела. Знаменитый зимний сибирский антициклон задержался в этих краях, и все, кто так или иначе по роду своей деятельности зависели от погоды, торопились наверстать упущенное во время зимних штормов или сделать заначку в предвидении штормов весенних, несущих тепло и распутицу.
Наученные Севером успевать, мы торопились сделать работу как можно скорее. С рассветом были уже на ногах и, позавтракав в столовой надоевшими уже жареными рябчиками, ядреной квашеной капустой с брусникой да стаканом знаменитой вороговской сметаны, которую приходилось выдалбливать ложкой — такая была густая, мы быстро готовились в штурманской к полету, подписывали бумаги и шли на самолет, где уже поджидали нас грузчики.
По норме в самолет Ан-2 полагалось грузить четыре бочки — тонна загрузки. Долго, очень долго прилаживались к порогу двери тяжелые доски, потом грузчики закатывали по ним заправленные и закрытые пробками бочки, с нашей помощью устанавливали их на наклонном полу стоймя, поближе к пилотской кабине, а мы крепко прихватывали их стальными багажными тросами с зажимами, чтобы тяжелый круглый груз не стронулся ни вперед, ни назад при маневрах машины и не нарушил центровку.