Он не услышал, как, тоскуя по своим детенышам, Актырнак жалобно скулила. Не видел, как она металась в клетке, пытаясь вырваться на свободу…
Щенки-сироты
Через несколько часов после отъезда хозяев щенки принялись искать мать. Им хотелось поиграть возле нее, приласкаться к ней. Но вскоре они проголодались и, не найдя матери, тоненько заскулили.
Один из щенков подбежал к соседской собаке, заглянувшей в их двор. Но собака гавкнула на него и отшвырнула в сторону. Другой в поисках матери подошел к козе, которая разлеглась под арбой, и принялся нащупывать соски у нее на брюхе. Коза испуганно вскочила и едва не переломала малышу ребра. Третий подкатился к курице, которая грела под крылом своих цыплят. Клуша накинулась на щенка и несколько раз больно клюнула его. Четвертый щенок нашел обглоданную кость и стал облизывать ее, но соседская собака отняла добычу.
Вот так в первый же день без матери щенята почувствовали себя сиротами. Они не осмеливались подойти даже к корыту с водой. Едва только они приближались к воде, как сбегались куры и гнали их прочь и больно клевали. Если бы Хасби-енге несколько раз не напоила щенят снятым молоком, они бы совсем обессилели.
Миновал и второй день.
Наконец возвратились из города Насир-агай с сыном. Хасби-енге выбежала им навстречу. И щенята прибежали. При виде их Ахмет погрустнел, сердце у него защемило.
— Мама, а что Актырнак, не пришла домой?
— Не-ет, сынок, ее дома нет…
— Ведь пропала она, мама. Как только приехали на базар, убежала от нас и не вернулась… — рассказывал мальчик.
От жалости к щенкам у него даже слезы на глаза навернулись.
— Мы-то думали, она домой возвратилась… Нет, оказывается… Видно, заблудилась, — проговорил Насир-агай, распрягая гнедую.
И Хасби-енге пожалела пропавшую Актырнак:
— Хорошая собака была. Ничего без разрешения не брала…
Щенки, словно разыскивая мать, покружились возле арбы, принюхиваясь, а потом, жалобно скуля, разбрелись по двору.
Ахмет вынес из дому молока, напоил щенят, погладил по шерстке.
«Может, это и есть наша мама?» — подумали малыши и взглянули на мальчика. И, когда он направился к дому, побежали следом.
И снова в доме Насир-агая началась веселая жизнь.
Только Актырнак не видела этой жизни. Ее уже не было на свете…
1928 г.
