Ты видел женщин дородных и худых, маленьких и высоких, блондинок и брюнеток, красивых и безобразных, женщин, завернутых в изящные шелковые ткани, и женщин, одежда которых поражала крикливостью… Все они прибегали к услугам шейхов…
Женщины приходили в этот дом, чтобы шейхи изгнали из их тела злых духов, приворожили мужей, уничтожили соперниц, разогнали печаль и заботы.
А кадильница, о Ханафи! Курения распространяли чудесный запах! Они заставляли тебя вспоминать молящихся людей, восхищенных величием аллаха.
Каждый день, каждый час повторялось одно и то же. Со слезами на глазах входила больная.
— Что с тобой, женщина? — обращался к ней шейх Абдуль Хади.
— Спина у меня болит, о шейх.
— У тебя сильные боли? — с сочувствием спрашивал он. — Ты испытываешь страдания?.. Дай мне руку… Позволь проверить пульс.
Больная протягивала ему руку, и он начинал ее исследовать кончиками пальцев, потом сжимал и гладил. Пробормотав что-то, Абдуль Хади говорил:
— Покажи ступню. Нет, всю ногу. Обе ноги.
Больная колебалась, потом, желая выздороветь, разрешала исследовать ноги. И шейх повторял все сначала. Он прощупывал их кончиками пальцев, пожимал, гладил, при этом он что-то бормотал и, наконец, немного помолчав, заключал:
— В тебя вселился Гариейн, о женщина. Прекрасная бедняжка! Несчастная больная!
— А кто он такой? О аллах! — в ужасе восклицала больная.
— Это гадкий, проклятый злой дух. Я его сейчас вызову…
Шейх клал ладан в кадильницу и начинал что-то неразборчиво бормотать, покачивая головой.
— Встань, о женщина! — наконец произносил он и направлялся в темную комнату. Открывал дверь. Входил. Больная словно во сне следовала за ним.
— Этот дух обитает только в темных помещениях. Вызывай его! Вызывай!
Больная недоумевала:
— Что же мне говорить?
— Говори: «Отзовись, Гариейн, отзовись!»
Женщина повторяла эти слова. Тогда откуда-то снизу раздавался глухой голос:
— Кто меня зовет?
— Я — та, которая взывает к тебе.
— Спроси его, чего он хочет от тебя, какой жертвы, какого приношения, — шептал на ухо больной Абдуль Хади.
Женщина спрашивала.
— Брось в отверстие в полу золотые монеты и твои браслеты, — приказывал тот же таинственный голос.
Больная колебалась, но Абдуль Хади, держа в руке кадильницу, шептал:
— Послушайся его, и ты будешь здорова.
Женщина повиновалась. Затем шейх и больная возвращались в приемную.
— Дух изгнан из твоего тела, о женщина… Вот коран. Поклянись, что ты никому не расскажешь о том, что здесь произошло, даже своему мужу и родителям. Все это должно остаться тайной. Если ты хоть о чем-нибудь проговоришься, то подвергнешь меня гневу злого духа, а себя обречешь на муки и страдания!
Шейх подходил к женщине и протягивал ей коран:
— Клянись!
Женщина давала клятву.
Это повторялось с каждым посетителем…
Какие имена у злых духов! Шамгурш… Марит… Гариейн… Шакуташ… Аль Марнута…
Больных всегда принимал шейх Абдуль Хади. Шейх Хуснайин никогда не появлялся перед ними.
Почему шейх Абдуль Хади не прикажет злым духам найти тебе клад, Ханафи?
Как бы ты обрадовался, Ханафи, если бы у тебя оказалось много золотых монет! Ты отдал бы их человеку, который пообещает купить саван для тебя, когда ты умрешь, паланкин, место на кладбище и устроить поминки. Он будет подавать кофе людям, пришедшим выразить свое соболезнование, а эти люди будут говорить друг другу: «Жаль, что Ханафи умер!» Этот человек наймет чтецов, которые на твоих поминках и на твоей могиле будут читать стихи из священного корана.
О, зачем ты, Ханафи, утешаешь себя напрасной надеждой, когда стоишь на краю глубокой пропасти! Ты накопил немного денег, но кто знает, что ожидает тебя впереди? А сейчас: «Ханафи, неси кофе! Ханафи, подай чай! Ханафи, открой дверь! Ханафи, дай кадильницу!» Ничего, кроме этих фраз, ты не слышишь от шейха Абдуль Хади…
Все это вскоре кончилось. В «Дом для излечения детей, мужчин и женщин от всех болезней» ворвались полицейские. Их было много, все вооруженные. В их глазах было что-то угрожающее, они как будто говорили: «Бойся тюрьмы, Ханафи! Там тебя ожидает смерть!»
Что же ты сделал, Ханафи? Что сделал шейх Абдуль Хади, который изгонял из женщин злых духов? Где же шейх Хуснайин?
— Не двигайтесь с места! — приказал офицер.
Замри на месте, Ханафи, не шевелись, как бы ни дрожали твои колени…