Рассказы
Когда в Мобиле стояла флотилия…
(When the Fleet Was in at Mobile)
Держа в руке бутылку хлороформа, Джеральдина пристально посмотрела на мужа, спящего на задней веранде. Слышалось его глубокое прерывистое дыхание. Он всегда так дышал, когда спал без просыпа до самого полудня, а ложился на рассвете. Она никогда не могла придумать способа разбудить его ранним утром, если он пил всю ночь. Сейчас определенно настало время его разбудить.
В одних шелковых чулках, она подбежала к ящику с тряпьем, стоявшему под кухонным шкафом. Оторвав от ветхого полотенца два куска, большой и поменьше, она сложила большой вчетверо и, немного подумав, намочила его в раковине. Ей не понравилось, что у нее внезапно затряслись руки. С помощью пояска от только что проглаженного и отложенного в сторону платья она примотала тряпку к лицу, плотно закрыв ею нос и рот. Затем достала из ящика с инструментами молоток на тот случай, если он ей понадобится, и вышла на веранду. Придвинув стул к кровати, она уселась на него, откупорила бутылку с хлороформом и смочила маленькую тряпку. Сначала она подержала тряпку над его грудью, затем медленно поднесла к носу. Кларк даже не пошевелился. Она решила, что все-таки это как-то действует на него, поскольку сама она чувствовала сладковато-тошнотворный запах. Так пахли погребальные цветы, так пахла сама смерть.
Позади она услышала ворчание Рыжика: он всегда издавал такие звуки, зевая, поворачиваясь и ложась на холодную землю за домом. В голове промелькнула мысль: все считали, что хлороформ предназначался для Рыжика, а он лежит себе и спит, живой и невредимый, как и все четырнадцать лет.
Кларк приподнял и снова опустил голову, как будто соглашаясь с ней. Ее рука и тело как бы следовали за его носом, словно были его частью. А внутренний голос закричал: «Я бы и не подумала об этом, если бы существовал какой-то иной выход. Он даже не выпустит меня из дома!»
Она вспомнила одобрительный кивок миссис Трелони, когда рассказала ей о намерении усыпить Рыжика, потому что для прохожих стало небезопасно проходить мимо их дома. Рыжик постоянно рычал и оскаливался на них, демонстрируя единственный свой клык.
Она всмотрелась в пульсирующую жилку у виска Кларка. Пульс бился в глубине синеватой вены, служившей как бы продолжением пробора и всегда напоминавшей ей схему реки Миссисипи. Тут тряпка коснулась кончика его носа. Кларк повернул голову в сторону. Ее рука продолжала следовать за носом, как будто она не смогла ее убрать, если б и захотела, а может быть, она действительно не могла убрать руку. Черные ресницы Кларка были неподвижны. Она вспомнила, как раньше считала, что у Кларка какие-то особенные глаза, его черные волосы, росшие низко надо лбом, напоминали дикий кустарник, а черные усы, очень большие и оттого старомодные, все равно ему шли, как и его вышедшая из моды, сделанная на заказ куртка, а также сапоги с тупыми квадратными носами.
Она бросила взгляд на серый будильник, наблюдавший за происходящим с полки: было уже около семи минут. Интересно, сколько времени заняла эта процедура? Она снова открыла бутыль, вылила еще немного на тряпку, пока не почувствовала холод жидкости на ладони, и снова поднесла тряпку к носу Кларка. Пульс все еще бился, но дыхание стало короче и слабее. Не отнимая руки, она смотрела во двор через застекленную веранду, стараясь думать о чем-нибудь другом. Петух закукарекал в коровнике. Начало нового дня, рассвет, подумала она, вспоминая песенку. Она отсчитала двадцать секунд, по секунде за каждый год прожитой жизни. На часах было уже двенадцать минут. Она посмотрела на Кларка, пульс не прослушивался. Но она подумала, что ей нельзя ошибиться, поэтому стала пристально всматриваться в неподвижные волоски в его ноздрях. Возможно, они и не должны шевелиться, решила она, но дыхание его не было слышно. Затем, поднявшись со стула и секунду поразмыслив, положила тряпку на черные усы и так ее там и оставила. Она посмотрела на руку, лежавшую на простыне, особенно на кисть. У него руки были хорошей формы, как она всегда считала, и покрыты волосами, что их не портило. На мизинце было золотое кольцо, обручальное кольцо его матери, как он утверждал. И именно этой левой рукой он постоянно ее бил, поэтому ей казалось, что она даже чувствовала следы от кольца на своем теле. Так она простояла несколько секунд, затем поспешила на кухню, где сдернула с себя передник и домашнее платье.
Она надела летнее платье в цветочек, которое умышленно не носила при Кларке. Оно напоминало ей счастливые дни, проведенные в Мобиле. Привычным, почти забытым потряхиванием плеч она расправила сборки коротких рукавов. Это позволило почувствовать себя в прежней форме. В незастегнутом платье она на цыпочках выбежала на веранду. Тряпка продолжала лежать на лице Кларка. На всякий случай она вылила на тряпку остатки жидкости из бутылки. Не выглядит ли сейчас глупо молоток? Она спрятала его обратно в ящик для инструментов.