— Ваши отчёты. Я внимательно прочёл каждый из них.
— Но кто вы?
— Уолт Кайзер, — ответил толстяк.
Сэм ошеломлённо замотал головой.
— И вы нуждаетесь в моих советах?
— Предельно нуждаюсь! От кого ещё, чёрт побери, я могу получить дельный совет, как не от знающего человека? Кто лучше вас понимает венерианцев?
Кайзер перестал улыбаться и посмотрел на Сэма. Взгляд его был цепким и пристальным.
— Например, кто лучше вас объяснит мне, что такое «непроизвольное установление ментальной связи» между венерианцами?
— Я сам едва это понимаю, — ответил Сэм.
Он взъерошил волосы, пощипал бородку и попытался справиться с охватившим его замешательством.
— Вот то немногое, что мне удалось узнать. Пока туземцев ничто не тревожит, они по уровню индивидуальности ничем не отличаются от нас. Но стоит появиться каким-то серьёзным трудностям или опасностям, как разум каждого из них превращается в частичку коллективного разума. Едва только один зеленокожий попал в беду, как об этом мгновенно узнаёт весь мир зеленокожих. Они обсуждают и анализируют случившееся, дают пострадавшему советы, а если надо — приходят на помощь.
— Так это же телепатия.
— Не совсем. Ментальная связь между зеленокожими устанавливается вне зависимости от их желания. Это происходит непроизвольно и только тогда, когда кто-то оказывается в беде или испытывает сильное затруднение умственного характера. Ни на Земле, ни на Марсе вы ничего подобного не встретите.
Сэм впервые делился тем, что его занимало и волновало. Его голос звучал всё увереннее.
— Поэтому, мистер Кайзер, в своих отношениях с туземцами мы должны быть предельно осторожными. Понимаете, здесь стоит ненароком обидеть сопливого туземного мальчишку, как об этом будут знать все зеленокожие. Венера — неподходящее место для поспешных решений и скоропалительных действий. Единственный способ убедить туземцев в своих добрых намерениях — это проявлять добрые намерения всегда и во всём. Суровая необходимость диктует нам такие нормы поведения.
— И что же нам угрожает в противном случае?
— Зеленокожие способны быть жёсткими и безжалостными. И тогда нам будет не просто трудно — нам будет невыносимо трудно с ними. Пройдёт ещё очень много времени, прежде чем мы по-настоящему познаем все их особенности.
Сэм замолчал и, казалось бы, совсем забыл, что он в хижине не один.
— Иногда я совершенно теряюсь и не могу решить: являются ли зеленокожие подлинно индивидуальными существами в нашем понимании этого слова, или же они — всего лишь части какой-то огромной, непостижимой зеленокожей сущности, объемлющей собой всю планету. Бывает, они странным образом предстают в двух этих качествах одновременно. Временами они кажутся мне не расой, а неким гигантским зверем, кем-то вроде… миролюбивого тигра. Он вежлив и уступчив, и для нас лучше, чтобы он всегда оставался таким.
— Вот видите! — воскликнул Уолтер Кайзер.
— Я вас не понимаю.
Кайзер повернулся к троим приехавшим и с притворной беспомощностью развёл руками.
— Слышали? Он не понимает! Знайте же, Сэм Глисон: человек, способный подружиться с миролюбивым тигром, — и есть нужный мне человек. Кстати, как по-вашему, что является первейшей необходимостью в установлении более широких и прочных контактов с зеленокожими?
— Изучение их языка, — горячо и убеждённо ответил Сэм. Он встал. — Это единственный способ, который помог мне узнать туземцев.
— Единственный способ? — переспросил Кайзер, удивлённо вскинув брови.
— Несомненно!
Не обращая внимания на людную компанию, Сэм беспокойно мерил шагами хижину. За какую-то неделю столько всего произошло, что даже его спокойный, уравновешенный разум был немного взбаламучен. Что можно сделать для лучшего взаимопонимания между землянами и венерианцами? Не переоценил ли Кайзер его дружественные отношения с туземцами? Разве это особая заслуга — научиться говорить на языке тех, кто тебя окружает? Тут не надо быть семи пядей во лбу, нужно лишь немного постараться.
Продолжая раздумывать, Сэм глянул за окно. На поляне стоял зеленокожий и терпеливо ждал, когда на него обратят внимание.
— Прошу прощения.
Сэм открыл дверь и вышел.
Туземец стоял, опираясь на своё духовое ружьё. Его большие жёлтые глаза были печальными и задумчивыми.
— Седой Сказитель, — коротко произнёс зеленокожий.
— Что с ним? Заболел?
Туземец кивнул.
— Я знаю: он не велит звать тебя. Но ему трудно биться с недугом одному. Седой Сказитель уверял нас, говорил, что ему хватает и нашей заботы. Жаль, что твой народ не умеет чувствовать, когда кому-то из вас плохо.