Работу нужно было сдавать через месяц. Я исписал страниц сто конспектов, посвящённых первобытной, средневековой, восточной и современной магии. Выражение «современная магия» относился к разным парапсихическим явлениям и тому подобному. Знаете ли вы, что некоторые африканские племена не верят в существование естественной смерти? Для них каждая смерть — это результат колдовства, и в каждом случае должен быть выявлен чародей и убит. Некоторые из этих племён, в сущности, вымирают благодаря бесчисленным разбирательствам случаев колдовства с сопутствующими им казнями.
Средневековая Европа во многих отношениях была ничуть не лучше, но европейцы вовремя спохватились. Я испробовал несколько способов вызова христианских и других демонов, из чисто исследовательских побуждений, и наложил на профессора Паулинга даосское заклинание, но у меня ничего не получилось. Миссис Миллер любезно позволила мне воспользоваться для своих экспериментов подвалом жилого дома.
С конспектами у меня всё было в порядке, но сама работа не продвигалась. И я понимал, почему. Исходя из всего, что я узнал, мне нечего было по сути сказать оригинального ни по одному из интересовавших меня вопросов. Любого другого это не остановило бы (вспомните хоть того чокнутого, который пересчитал все буквы «и» в «Робинзоне Крузо»), но мне это не подходило. Но однажды вечером, в четверг…
Самые проклятые мысли приходят ко мне в барах. Эта была — само загляденье. Моя нетронутая рюмка осталась бармену вместо чаевых. Я бросился прямо домой и добрых четыре часа непрерывно печатал. Когда я кончил, было без десяти двенадцать, но зато теперь у меня был полный конспект моей работы, в основу которой легла по-настоящему новая идея в отношении христианского колдовства. Всё это нужно мне было для того, чтобы претворить идею в практику. Я встал и потянулся.
И понял, что я должен попробовать, и немедленно.
Всё необходимое находилось в подвале дома миссис Миллер. Большую часть я подготовил заранее. Пентаграмма на полу была исполнена двумя вечерами раньше. Я стёр её мокрой тряпкой — бывшим полотенцем, в которое был завёрнут деревянный брус. Мантия, особые свечи, листы бумаги с заклинаниями, новая пентаграмма. Работал я в полной тишине, чтобы никого не разбудить. Миссис Миллер относилась к моей работе с полным пониманием. Наклонности у неё были такие, что лет триста назад её бы сожгли на костре. Но другим жильцам требовался спокойный сон. Ровно в полночь я начал творить волшебные заклинания.
Дойдя до четырнадцатого раздела, я впервые за всю свою короткую жизнь испытал настоящее потрясение. Совершенно внезапно в пентаграмме появился демон с телом, распростёртым так, что руки, ноги и голова занимали все пять углов фигуры.
Я повернулся и бросился наутёк.
— Вернись сюда тотчас! — взревел демон.
Я остановился на середине лестницы из подвала, повернулся и спустился вниз. О том, чтобы оставить демона в подвале жилого дома миссис Миллер, не могло быть и речи. Своим зычным, как труба, утробным басом он мог перебудить весь квартал.
Он зорко следил, как я медленно спускаюсь по лестнице. Если бы не рога, демон вполне мог бы сойти за обнажённого мужчину средних лет, обритого и выкрашенного в ярко-красный цвет. Но даже будь он человеком, вам бы страстно не захотелось водить с ним знакомство. Он явно был предназначен для совершения всех семи смертных грехов. Злобные зелёные глазки, огромный, как бочка, живот обжоры. Дряблые мышцы жалкого лентяя, лицо постоянно недовольного чем-то распутника, похотливые жесты и мысли… Рога у него были небольшие, но острые, до блеска отполированные.
Он подождал, пока я совсем спущусь.
— Так-то лучше. А теперь скажи, что это вас так долго сдерживало? Доброе столетие никто не вызывал демона.
— Люди забыли, как это делается, — ответил я. — В наши дни все считают, что вам положено появляться в нарисованной на полу пентаграмме.
— На полу? Так все ждут, что я появлюсь лёжа на спине? — он был вне себя от бешенства.
Я задрожал. Моя гениальная догадка: пентаграмма — тюрьма для демонов. Но почему? Я подумал о пяти углах пентаграммы, о пяти крайних точках человека, расставившего руки и ноги…
— Так что же?
— Я сознаю, что в этом нет особого смысла, но не мог бы ты теперь исчезнуть?
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Вы очень многое подзабыли.
Без спешки и терпеливо, как ребёнку, он начал мне объяснять, что непременно связано с вызовом демона.
Я слушал. Страх и безысходное отчаяние всё больше овладевали мною, окружающие меня бетонные стены начали терять свои очертания. «Я подвергаю опасности свою бессмертную душу» — вот над этим я никогда всерьёз не задумывался, если не считать чисто научного аспекта вопроса. Теперь же, оказывается, всё стало гораздо хуже. Если послушать демона, так моя душа уже пропала. Она пропала в тот самый момент, как мне удалось верное заклинание. Я старался не выказывать страха, но это была безнадёжная затея. Судя по огромным ноздрям демона, он наверняка должен был его учуять.