Хромой предусмотрительно не бросился на помощь своей подруге, которая корчилась на песке от боли.
Однако последнее слово останется за Кризерастом! …Солнце село. Кризераст развёл на песке костёр и устроил королевский пир. Хромой оставался на своём месте и жевал сушёное мясо. Его подруга не прикоснулась к вину. Миранди и Кризераст Ужасный приступили к трапезе, потом долго разговаривали, а Хромой издалека прислушивался к их беседе.
Кризераст поведал ей о том, как однажды лудильщик и его жена попросили у него драгоценных камней. Он дал им восемьдесят фунтов самоцветов. У них была одна лошадь и маленькая повозка. Любопытные односельчане примчались к тому месту, где видели окутанного туманой дымкой громадного ифрита, чётко вырисовывающегося на фоне неба.
Лудильщик и его жена побросали пригоршни драгоценных камней вдоль дороги и в чахлые кусты, а затем бежали целый день, прежде чем остановились, чтобы спрятать то, что им удалось унести. Прошло сорок лет, и их внуки стали богатыми купцами.
Миранди видела, как умер последний бог, история получилась очень печальной. Она рассказала Кризерасту о том, как изменился мир, в котором могущественные колдуны превратились в художников, ремесленников и музыкантов, а людям пришлось научиться самим ловить рыбу, потому что морской народ исчез навсегда. Она знала о сражениях без волшебных заклинаний и о победах, одержанных лишь силой оружия.
На какое-то мгновение Кризераста охватило неодолимое желание увидеть новый мир. Впрочем, если он осмелится отправиться в края, лишённые маны, то может просто исчезнуть.
Наконец Миранди заснула.
Они проговорили всё утро и весь день. Вечером женщина сложила навес, собрала одеяла и, закинув вещи на плечо, пересекла границу между двумя мирами. Больше Кризераст ничего сделать не мог. Вскоре Миранди вернулась, чтобы собрать еду и вино, оставшиеся после вчерашнего пиршества. И снова перешагнула черту, оставив волшебство за спиной.
А как же пробка? Кризераст ждал. Он не станет унижаться.
Миранди взяла золотую шкатулку Хромого и отнесла к границе волшебного мира. Переступит ли она опасную черту? Нет, хитрая парочка догадалась пометить место, где проходит граница. Миранди размахнулась и швырнула шкатулку на несколько футов вперёд.
Кризераст поднял её. Дикая магия обжигала руки. Не найдя крышки, он просто разорвал мягкий металл и достал пробку.
Так, он получил своё. А что поделывают наши голубки? В здоровых телах вот-вот проснётся здоровый… ха-ха… дух!
Кризераст поднялся в воздух и устремил на людей весёлый взгляд. Он видел, как Хромой и его спутница радостно устремились навстречу друг другу. Вот уже руки их готовы сомкнуться, и губы приоткрыться, и глаза… Но что это? Пылкие любовники разом остолбенели и отпрянули друг от друга. Древний старик и морщинистая старуха…
Кризераст Ужасный лениво зевнул, забрался в бутылку и закрыл за собой пробку.
Из цикла «Берсеркер»
Падение капли слезы
Двумя милями выше плотный воздух планеты Гарвест разрядился до нормального земного давления. Небо было невероятно синего цвета, но этот необычный цвет всё-таки был синим, и никаким иным. Дышать пока ещё было нельзя, но в атмосфере присутствовал кислород — более десяти процентов. В видоискателе плывущей камеры эффектно смотрелась на фоне белых облаков одна из биологических фабрик. Камера показала огромный пульсирующий шар в форме перевёрнутой капли слезы, с верхушки которого срывались уносимые ветром зелёные пузыри. С чувством гордости любовался видом Хилари Гейдж.
Это вовсе не означало, что когда-нибудь ему захочется попасть на Гарвест. Разноцветные осадки портили мелкие водоёмы возле полюсов, что возникали из-за постоянных приливов и отливов. В зачаточной атмосфере плавало зелёное липкое вещество. Если оно опускалось слишком низко, то сгорало дотла. Планета была илистая и вязкая. Изменения происходили утомительно долго. Ошибки проявлялись через годы, а для их исправления требовались десятилетия.
Хилари Гейдж предпочитал внешнюю луну.
Когда-нибудь эта планета превратится в живой мир. Но даже тогда Хилари Гейдж не присоединится к колонистам. Хилари Гейдж был компьютерной программой.
Хилари Гейдж никогда бы не вызвался добровольцем для участия в проекте Гарвеста, если бы альтернативой не была смерть.