— Да. — К чёрту вспышку. — Ты нашёл что-нибудь?
— Я же сказал, что вернусь, когда найду что-нибудь. И я вернулся. Была минута, когда я испугался, что ты застряла в скиддере. Что случилось?
— Он скис.
— Саботаж?
— Кто его знает.
Точка превратилась в серебристое пятнышко. Оно стремительно понеслось к планете, потом замедлило ход. Кимбер попыталась подняться. Не вышло.
«Орёл» приземлился. Эрик выбрался из него и припустился бегом.
— Слава Богу, я тебя отыскал! — кричал он на бегу. — Я боялся, что ты погибла, — Он упал в снег, но тут же вскочил. — Надо послать сообщение. Я бы сам это сделал, но меня, как сама знаешь, лишили такой возможности. Зато я его сочинил.
— У меня есть ещё фотографии.
— Надо убираться, пока треи не пронюхали, где мы. — Эрик ухватал её и поставил на ноги. Он оттащил Кимбер в капсулу, потом сбегал за рюкзаком.
— Похоже, ты был прав, — сказала Кимбер, когда «Орёл» поднялся в воздух. — Треи хотят от меня избавиться. Но они не пытались меня попросту убить, и знаешь, Эрик, я думаю, они этого не могут.
Эрик расхохотался:
— Ну разве не славно? — он сунул руку в пакету лежавший с ним рядом. — Вот что я нашёл, — он достал оттуда какой-то квадрат и бросил его Кимбер, словно чей-то портрет.
Она протянула руку и поймала квадрат. Он был почти невесомым и удивительно светлым. Кимбер сначала увидела себя — грязную, с отвратительной усмешкой на губах и злостью в глазах — и только потом разглядела то, что держала в руках.
Плоское квадратное зеркало размером полметра на полметра, удивительно чистое. Его края шевелились под рукой, словно живые. Кимбер повертела зеркало, пытаясь понять, что это значит. Откидные створки, шириной сантиметров пять — они откидывались, когда зеркало смотрело точно на солнце, и поднимались на разную величину, когда угол падения лучей был не прямой.
— Я нацелил судно на точку Лагранжа, но по пути заметил на солнце чёрное пятнышко и сообразил, что кое-чего не учёл, — сказал Эрик. — Понимаешь, солнечный ветер сдвинет любой артефакт из точки Лагранжа. Но пока я над этим раздумывал, корабль шёл прежним курсом. Может быть, только благодаря этому я ещё жив. Если бы треи поняли; что я иду к верному месту, они меня бы прихлопнули.
— И?..
— Им были нужны сотни триллионов этих смертоносных зеркал. Маленьких зеркал, снабжённых створками для регулирования отражательной способности и микропроцессорами с программой, позволяющей маневрировать с учётом солнечного ветра и изменений гравитационного поля. Треи поместили их всего в нескольких миллионах миль от звезды, где её притяжение компенсирует давление света. Они заморозили Трин, а потом послали зеркалам сигнал рассредоточиться… не знаю уж, каким образом. Всё зависит от того, что им было нужно. Например, они могли приказать зеркалам отойти от звезды. Тогда солнечный ветер унёс бы их в гало,[8] откуда их потом можно было бы вернуть и использовать для нагрева. Только ведь из сотен триллионов элементов никогда не будут исправными абсолютно всё. В каких-то неизбежно случится сбой программы. И они-то — скажем, несколько сотен зеркал — болтаются между Трином и солнцем и потихоньку плывут в эту гравитационную урну под названием точка Лагранжа… Так я и нашёл это зеркало. Правда, красивое?
— Да уж.
Эрик взял у неё зеркало и снова убрал в пакет.
— А ты что добыла?
— Рисунок на потолке пещеры. Снимки в пакете, Теперь треев можно прищучить.
На борту была лёгкая гравитация: «Звёздный Топограф» всё ещё шёл с ускорением. Кимбер сразу принялась втыкать всё, что втыкается, в дырки на гранях ВЛ. Гнёзда были маркированы, и это здорово помогало в работе. Эрик поднялся наверх.
Палуба накренилась. Кимбер продолжала работать. Эрик вытащит их отсюда. Ей надо только послать приговор.
Гравитация исчезла.
Кимбер завопила и судорожно задёргалась. Ей показалось, что она падает в пропасть. Она вцепилась в поручень, как обезьяна, и услышала вопль Эрика, вторящий её крику.
— Не спешите, — произнёс знакомый голос.
На экране появился Альтаред; его нечеловеческая голова была повёрнута в профиль. Синие вены пульсировали вокруг круглого рта с рядом крошечных ровных зубов.
— Главный инспектор, вы, кажется, неверно интерпретируете факты. Вы должны были дать нам возможность объясниться, прежде чем выносить приговор, — заявил он.